Читать «Свидетельство» онлайн - страница 12

И Магда, то ли выполняя этот наказ, то ли просто потому, что любила его, ведь он — отец ее ребенка, или в силу нелепого животного инстинкта самосохранения, боролась за его жизнь, как могла. Ибо женское, материнское начало не позволяло ей терять надежду даже тогда, когда мудрый и трезвый рассудок давно уже осознал безнадежность борьбы…

Последние четыре с лишком недели Ференц Фабиан скрывался на улице Аттилы — у дальнего родственника одного из своих бывших однокурсников по университету. Но вот с неделю назад старший дворник — он же по совместительству портняжка, сгорбившийся, вечно простуженный и гундосый — поманил Ференца в свою мастерскую, дурно пахнущую клеем, крахмалом и ошпаренной шерстью каморку под лестницей, и, угрожающе уставившись на него красными, слезящимися глазами, заявил:

— Меня не проведешь! Знаете, что это такое? — Палец его ткнулся в петлицу пиджака. — Партийный значок тридцать восьмого года. Имре Кумич одним из первых вступил в партию! А вы — даром что белобрысы, я вас сразу определил по походочке. Истинтом, так сказать, усёк. — От заросшего щетиной дворника несло дешевой махоркой и вонючим водочным перегаром. — Истинт, знаете ли — расовый истинт! Потому как мое семейство все, как есть, — чистые арийцы. Нет, Кумичи не какие-нибудь там никудышние! Папаня у меня такой раскрасавец был, любую тебе еврейку-богатейку мог в жены отхватить. Опять же и я, даром что шпутум у меня, по причине легких… Я ведь у самого Шлезингера работал в Бельвароше. И когда хошь, мог жениться на его дочке. Был бы теперь сам себе хозяин — в большой мастерской, в самом центре города: одних подмастерьев двадцать четыре штуки, не говоря уж о простых швеях. А какая клиентура! Ан вот не захотел — нужна она мне была, еврейка! Хотя тогда я еще и не был сознательным. Одним истинтом чуял, оберегал свою расовую чистоту. Вот как и вас раскусил сейчас: чую — жид! И с первого дня почуял, как только вы здесь объявились. Ну, правда, доносить мне на вас не хотелось. Потому — по чести сказать — не желал я неприятностей советнице, госпоже Шоош. Хорошая жиличка… На рождество никогда о моих троих деточках не забудет. Да и фатиранты ее, когда она еще фатирантов пускала, всегда одежду свою в глажку мне сдавали…

У Ференца мелькнула смутная догадка, что дворник хочет от него денег. Но в тот же миг эта мысль и вся ситуация показались ему весьма оскорбительными для дворника, а следовательно — и для него самого, тем более что он не знал, как это делать — дать человеку деньги, взятку.