Читать «Герман, или Божий человек» онлайн - страница 136

«Экскурсии он вел обстоятельно, ровным, пожалуй, даже слишком ровным голосом, знал много обо всех искусствах, кроме прикладного, но не было в нем той актерско-лидерской жилки, которая очень нужна при работе с людьми. Как у многих отличников, чувство юмора у него то ли отсутствовало напрочь, то ли тщательно скрывалось для солидности. В общем, не экскурсовод, а «двуногий суррогат магнитофона». Так его назвала заведующая Русским отделом Эрмитажа, старая и весьма ироничная Татьяна Михайловна Соколова. Ему бы в архиве копаться, сколько было бы пользы и себе и другим! Анна Ивановна явно придерживалась этой же точки зрения: при первой возможности она перевела Германа в библиотеку музея».

Видимо, после этого уединения в библиотеке и появилось желание пополнить ее полки собственными трудами по истории искусства. Впрочем, в Павловске Михаил Юрьевич работал не более двух лет. А напоследок еще один штрих к его портрету: «Про Германа надо еще сказать, что одно его свойство, которое очень сильно чувствуется и в его мемуарах, чувствовалось и тогда, при личном общении – это его скрупулезная порядочность».

Не смею ставить под сомнение порядочность, однако с некоторыми высказываниями Михаила Юрьевича позволю себе не согласиться. Но прежде приведу отрывок из его книги «Неуловимый Париж»: «В наше время Париж все чаще разочаровывает приезжих. Он устал, накопил равнодушие и скепсис, парижанки не поражают элегантностью, в ресторанах и магазинах нет особой пышности, лоска и тем более угодливости. А нуворишам он может показаться провинциальным: нет в нем блестящих, как прежде, бульваров, и сами Елисейские Поля не так уж сияют огнями, чтобы поражать воображение приезжих: нет в нем ни размаха Нью-Йорка, ни циклопической пышности Лас-Вегаса, ни бурной ночной светской жизни нынешней Москвы, ни ошеломляющего размаха новейших мегаполисов вроде Сингапура. Да, устал Париж. Он запущен, не всегда чист, он рано ложится спать, а знаменитые его соборы и дворцы подсвечены по вечерам сдержанно и почти незаметно».

Тут не к чему придраться даже при большом желании. Напротив, очень интересные и неожиданные наблюдения. Но вот читаю в одном из интервью: «Париж для советского человека был очень емким образом. Образ включал в себя много скверного».

А как же Ив Монтан, Эдит Пиаф, Жан Габен, Жерар Филип и многие другие артисты, режиссеры и писатели? Как ни копаюсь в памяти, ничего «скверного» мне почему-то не приходит в голову. Даже к французским политикам, по большому счету, не было претензий. Возможно, Михаил Юрьевич перепутал Париж с германским Мюнхеном, где в прежние времена располагались и радиостанция «Свобода», и издательство «Посев», и даже штаб-квартира баварского ХСС с его реваншистскими намерениями. Вот уж эти заведения и впрямь считались рассадником всякой скверны. Так что, на мой взгляд, образ Парижа в глазах многих россиян за последние сто с лишним лет, то есть со времен Сезанна, Ван Гога и Дега, почти не изменился.

Теперь о личных впечатлениях Михаила Германа, связанных с оформлением поездки за рубеж:

«И овировские страхи, и рабская покорность судьбе. И характеристики: «Замечаний по поездке не имел». А если человек был разведен, там стояла фраза: «Причины развода парткому известны». Сейчас во все это уже трудно поверить».