Читать «Мария Башкирцева» онлайн - страница 47

«Три года назад в Германии один доктор на водах нашел у меня что-то в правом легком. Я очень смеялась. Потом еще в Ницце, пять лет тому назад, я чувствовала как будто боль в этом месте; я была убеждена, что это растет горб, потому что у меня были две горбатые тетки, сестры отца; и вот еще несколько месяцев назад на вопрос, не чувствую ли я там какой-нибудь боли, я отвечала «нет». Теперь же, если я кашляю или только глубоко вздыхаю, я чувствую это место направо в спине. Все это заставляет меня думать, что, может быть, действительно там есть что-нибудь… Я чувствую какое-то самоудовлетворение в том, что не показываю и вида, что я больна, но все это мне совсем не нравится. Это гадкая смерть, очень медленная, четыре, пять, даже, может быть, десять лет».

На самом деле ей оставалось всего четыре года. Но Марию волнует не только смерть, но и безвестность: «Я с ума схожу, думая, что могу умереть в безвестности. Самая степень моего отчаяния показывает, что это должно случиться».

Башкирцева судорожно начинает искать себе какую-то деятельность, которая могла бы сделать ее заметной, возможно, знаменитой. Ее внимание привлекают суфражистки, борящиеся за избирательные права женщин. Суфражизм (от англ. suffrage – избирательное право, право голоса) как движение возник в Великобритании. Позже из суфражизма родился феминизм. Участницы феминистских движений происходили из среднего класса буржуазии. Надо сказать, что другие общественные слои, не столь обеспеченные, не проявляли такого интереса к правам женщин – праву голоса, доступа к высшему образованию, праву на работу и на престижную профессию.

В дневнике Марии появляется запись, где она описывает посещение еженедельного собрания общества «Права женщин».

«Сегодня вечером мы присутствовали на еженедельных работах общества «Права женщин». Это происходит в маленькой зале m-lle Оклерк.

Лампа на бюро налево; направо камин, на котором стоит бюст Республики, а посредине, спиной к окну, которое находится напротив двери, стол, покрытый связками бумаг и украшенный свечой, звонком и президентом, который имеет очень грязный и очень глупый вид. Налево от президента m-lle Оклерк, которая, принимаясь говорить, каждый раз опускает глаза и потирает руки. Штук двадцать старых женских типов и несколько мужчин – все такая дрянь, какую только возможно себе представить. Это юноши с длинными волосами и невозможными прическами, которых никто не хочет слушать в кофейнях.

Мужчины кричали о пролетариате, коллективизме и измене наиболее выдающихся депутатов. M-lle Оклерк очень умна и понимает, что дело идет не о пролетариате и не о миллионерах, но о женщине вообще, которая требует подобающих ей прав. На этом бы и следовало удержать всех. Вместо этого они рассуждали о политических тонкостях».