Читать «Весенние игры в осенних садах» онлайн - страница 153

«…жизнь, возможно, всего лишь несчастный случай, исподволь превращающийся в повинность…»

«…с того дня, когда я узнала, что обречена, у меня появилась привычка видеть в каждом живом человеке мертвеца, иногда мне кажется, что замечаю запахи разложения и могильных червей, копошащихся в его глазах… а спустя мгновение вдруг вижу себя на его месте…»

Я бережно сложил уцелевшие листочки, завернул их в платочек и спрятал в карман. Затем взял кочергу и разворошил в печке почти истлевшие бумаги, смешал их с серым пеплом и, чтобы никто никогда уже не смог прочитать ни одного брошенного на сожжение слова, поджег газету и бросил в огненный зев, чтобы выгорело все дотла. Перед тем как выйти, я вспомнил, что есть еще одна вещь, которую я должен непременно забрать отсюда. Вернулся в комнату и внимательно осмотрел все полки, книга была на месте. Я раскрыл ее на титульном листе и прочитал: «Марьяне – девушке моих снов. Юрко». Я спрятал «Девы ночи» за пазуху и вышел из хаты.

За проволочной сеткой орудовала тяпкой соседка, пропалывающая грядки. Завидев меня, на спросила:

– Вы по объявлению?

Я кивнул, хотя и не сразу сообразил, о чем речь.

– И что? Будете покупать?

– Похоже, нет. Хата старая. Разве что снести ее и построить новую.

– Так оно и будет. Место здесь хорошее, и огород большой.

– А кто здесь жил?

– Девчоночка. В Америку уехала. Сказала, что уже не вернется.

– И давно уехала?

– Да вчера. С одной дорожной сумочкой. И что она в той Америке потеряла – ума не приложу.

– А хата давно на продажу выставлена?

– С начала лета. Да вот желающих купить подворье что-то не видно. Нынче строиться, сами знаете, миллионером надо быть.

– Мне сказали, чтобы ключ я оставил вам.

– Хорошо, хорошо, можете оставить.

Эпилог

Я позвонил Ростиславу и услышал, что Марьяна убежала из больницы. У нее была ужасная истерика, когда она среди ночи очнулась, ее накололи успокоительными лекарствами, она уснула и спала до обеда, а может, только притворялась спящей, потому как под вечер, сразу после того, как Ростислав ушел с работы, выпрыгнула из окна и исчезла. Он спросил меня, не знаю ли я, куда бы она могла юркнуть. Я рассказал, что посетил ее хату, там ее не было, и, наверное, дома она уже не появится.

– Если объявится или позвонит вам, дайте мне знать, – попросил Ростислав.

Я пообещал, хотя и мало в это верил. Одно мне было ясно – она ни за что не желала пассивно ожидать своего конца. Могла сесть в поезд и уехать куда глаза глядят. Для всех, кто ее знал, она улетела в Америку.

С той поры я стал отсчитывать дни. Меня не оставляли мысли о ней. А что если она еще мне позвонит? Я хотел этого и в то же время боялся, пытался и не мог представить, что она могла бы мне сказать или какими словами я бы мог истолковать свое поведение, а больше всего я страшился того, что вот она появится и скажет: «Я пришла к тебе умирать». Каждый раз, когда я пытался представить это, холодный пот орошал меня, и все же с каким-то мазохистским упрямством каждый Божий день я представлял ее снова и снова, истязая душу этой безумной сценой, которая обычно завершалась тем, что я ее не впускал в свой дом, делая вид, что меня нет, по вечерам я не включал свет, приходил поздно и сразу укладывался спать. Ожидание звонка от нее превратилось в навязчивую химеру, и кто бы не позвонил, рука моя, поднимая трубку, дрожала. Однажды звонок раздался среди ночи. Мне подумалось, что звонит Христя из Америки, но, когда поднял трубку и сказал «Алло», услышал только тишину, сквозь которую еле-еле пробивалось чье-то робкое дыхание, я сказал «Алло» еще несколько раз, однако никто не откликнулся, тогда я спросил: «Христя, это ты?» – и трубку бросили. Меня охватил ужас: а что если это была Марьяна? Прошло ровно две недели. Уснуть в ту ночь я уже не мог. Я рухнул в кресло, налил вина и выпил. Мне показалось, что я из этого кресла и не вставал с той поры, когда Христя позвонила впервые. Я сидел и ждал неизвестно чего: возможно, еще одного звонка, а возможно, вещего знака. Так в кресле я и уснул, а проснулся от какого-то странного шума и галдежа, не на шутку испугавшего меня спросонку, я раскрыл глаза и увидел, что уже светает, а по комнате черной молнией мечется какое-то наваждение и жалобно вскрикивает, я нацепил очки – ах, это ласточка влетела в раскрытую форточку и теперь носилась, стремительно описывая круги по комнате, время от времени ударяясь о стекла окон, отчаянно вскрикивала и снова, трепеща крылами, устремлялась в полет по кругу. Я распахнул настежь все окна и выпустил ее. Теперь я уже не сомневался, что она умерла.