Читать «Военнопленные (Записки капитана)» онлайн - страница 115
Владимир Иосифович Бондарец
— Если будем ждать как овцы — прихлопнут. Поживешь в лагере и, если ты не круглый идиот, увидишь, что надо делать, чтобы не прихлопнули.
Он с силой сжал костлявыми пальцами мое колено и угрожающе прошептал:
— Я знаю, за что ты попал в Дахау, уважаю крепких людей. Но здесь случаются самые неожиданные вещи. Поэтому запомни на всякий случай: не будешь держать язык за зубами — погибнешь раньше, чем дойдешь до двери гестапо.
— Видишь, — он грустно улыбнулся, — все же не думаю помирать.
Это не была пустая угроза. В ответ я только крепко пожал сухую руку неожиданного друга и единомышленника.
3
Перед заходом солнца — вечерняя поверка.
Потом открывались двери спальной комнаты, и мы босиком в полосатом нижнем белье бочком проходили мимо старшины. Стоило ему заметить грязные ноги, слишком отросшую бороду или запущенную «штрассу», как короткая толстая дубинка, отполированная долгим употреблением до блеска, с хрустом опускалась на череп провинившегося.
Поздно вечером в притихшей спальне Юлиус выкрикнул:
— Номер 70 200!
Я поспешно скатился с койки. Юлиус молча ушел в свою загородку, усадил меня на табурет, сам пристроился на койке напротив.
— Вот так, — он пожевал губами. — Ты боли боишься?
— А что? — у меня от догадки перехватило дыхание. — Боюсь.
— А надо не бояться. Надо быть мужчиной. Будут бить — распусти мышцы, не сжимайся. И запомни намертво: признаешься в малом — заставят признаться в большом. Завтра к шести утра пойдешь на браму.
Юлиус сунул мне пайку хлеба и кусок колбасы.
— Съешь обязательно. Завтра силы понадобятся. Ну, иди, иди…
На койке в обычной скучающей позе лежал мой сосед Генрих Краузе.
— Ну, что там?
— Допрос… завтра…
Генрих быстро повернулся на бок, долго молчал, потом длинной рукой обхватил мои плечи.
— Ничего, ничего… не отчаивайся. Человек живуч. Послушай…
Он тихо рассказывал мне о борьбе в Испании, о жизни во французских лагерях, куда его вместе с другими интернировали по выходе из Испании во Францию, о пытках в гестаповских застенках, о том, как нужно держать себя на допросах.
Постепенно мои нервы успокоились. Только поспать в ту ночь перед допросом мне так и не удалось: чуть закрывал глаза — из темноты появлялась фигура палача в красной рубахе до колен. Могучими узловатыми руками он перебирал концы много-хвостовой плети и, ощерив желтые клыки, беззвучно смеялся, показывая из черной свалявшейся бороды длинный, точно у собаки, язык, красный, как свежая кровь.
Помещение для допросов — фернемунгсгале — по внешнему виду ничем не отличалось от других бараков. Только широкие светлые окна были забраны прутьями решетки, да на ступенях у входа стоял свирепый с виду эсэсовец, играл от скуки автоматом из вороненой стали.
Добрых три часа я стоял в коридоре рядом с дверью в подозрительных темных пятнах. Нос мой касался стены, руки по швам. За спиной в длинном коридоре хлопали двери, бухали тяжелые каблуки армейских сапог. Иногда по линолеуму протаскивали что-то тяжелое, разящее тошнотворным запахом свежей крови. И сразу следом кто-то проходил со шваброй, замывал на полу темные полосы.