Читать «День лисицы» онлайн - страница 103

«Вот так и кончается всякий род, — размышлял дон Федерико. — Никчемные, прахом рассыпающиеся останки. Ну что ж, да будет так! Раз наш род пришел в упадок, значит, лучшего мы не заслужили. Испокон веков считали себя аристократами, а на деле ничем не отличались от крестьян, которые умудрялись из века в век жить на одном месте, не оставив после себя ничего, кроме груды черепков, закатившихся куда-то монет, собачьих костей да рассыпающегося праха тайно рожденных младенцев, упрятанных под полом. Отныне мы станем называться крестьянами — людьми, которые не живут, а прозябают. Мой сын станет крестьянином, а сын Валса попробует, каково это — быть аристократом. Желаю ему успеха.

В нашей родословной есть только один человек, оставивший после себя след», — вспоминал Виланова, и мысли его обратились к далекому предку, который однажды, весенним днем 1560 года, нашел свой конец в открытом поле, за стенами Севильи, где устраивали лошадиные ярмарки и сжигали еретиков. О человеке этом было мало что известно, кроме обстоятельств его смерти. Его казнили, потому что он придерживался взглядов, чуточку отличавшихся от общепринятых, и не пожелал от них отречься.

Во время мрачной и торжественной церемонии казни предок Вилановы держался с таким благородным достоинством, что о нем сложили легенду. Молча, с улыбкой покинул этот человек мир жалких посредственностей и навеки занял место главы рода. Своих потомков он безнадежно затмил — они тоже осторожно протестовали, лавировали, выжидали, но то, что у него получалось с блеском, они делали вяло, только в силу семейной традиции. И сейчас, в горькую минуту прозрения, Виланова понял, что его собственный протест против неугодного ему порядка мало чем отличался от ворчания капризного старика. Этот протест уже давно воспринимают просто как чудачество, которое кое-кому, например Росасу, кажется даже милым.

Ноги сами собой несли дона Федерико вперед по неровной тропинке, исхоженной им тысячи раз. В какой-то момент он почувствовал, что стоит на месте, и, вернувшись к действительности, заметил, что дошел до большого удобного валуна, на котором, гуляя в этих местах, имел обыкновение отдыхать. Дон Федерико не без удивления увидел, что на этот раз место его уже кем-то занято. При его приближении лежавший плашмя на плоском камне человек с трудом приподнялся и сел. Виланова увидал землистое, невероятно осунувшееся лицо, на ресницах и в уголках рта запеклась кровь. Потом он с удивлением отметил, что одежда человека совершенно мокра и облипает его костлявое тело. Когда человек попытался встать, в швах его башмаков, булькая, выступила вода, и ноздреватая поверхность камня начала впитывать оставленный им мокрый продолговатый след.

Человек, казалось, был ошеломлен и не желал верить, что это происходит с ним, — такое выражение Виланова уже однажды видел у осужденного на смерть, которого вели на казнь.