Читать «Двойной кошмар» онлайн - страница 56

- «Да я его прикончу, гада! — Вскричал растроганный Эол, — Да вот помощников мне надо, А от меня весь штат ушёл: Борей страдает от похмелья, А Нот уехал на веселье — У нимф сейчас корпоратив; Зефир отправился туда же, А Эвр валяется на пляже: Я распустил весь коллектив!»

Поэты на скамье судей зашептались. Старик-распорядитель в волчьей шкуре покачал головой и ухмыльнулся в бороду.

- Всю ночь отчаянно страдая, Дидона бродит по двору. Судьбину больше не гадая, Решает вверить жизнь костру. Схватив каминное кресало И для растопки два журнала, Она идёт на задний двор, Идёт полночною порою Средь карфагенского покоя — Себе свершает приговор.

Ромка увидел краем глаза, как багровеет лицо толстяка. Газелий, стоя рядом с Громкоголосом, накручивал на палец кончик бороды и отбивал ногой такт.

- Одежду царскую сняла, В костёр одежду положила Поверх неё сама легла; До неба тотчас пламя встало, Покойницы не видно стало, Пошёл от ней лишь дым и чад. Энея так она любила, Что от любви себя спалила — Послала душу к чёрту в ад.

Разошедшийся Ромка поднялся со стула и, перехватив кифару, сыграл на витых струнах бессмертную тему «Дыма над водой».

На мгновение площадь затихла, слушая затихающий звон струн. Потом зрители восторженно закричали, а в Ромку полетели пучки петрушки, бутоны цветов и прочая зелень. Женщины хлопали в ладоши, мальчишки свистели, мужчины топали ногами. Седобородые судьи склонили головы над столом и принялись совещаться.

— В соревновании певцов, исполнивших песни собственного сочинения, победил Ром, гость из далёкого племени черногогов! – объявил старик-распорядитель.

— Ничего, - проворчал толстяк Громкоголос, бросив косой взгляд на Ромку. – Это ничего не значит. Главный приз дают за поэму.

Они переглянулись с Газелием, и поэт согласно кивнул.

Ромка слез со «сцены» и присоединился к собравшимся в кучку участникам состязания. Те молча потеснились. На камень опять выбрался великолепный Газелий, и принялся декламировать, поводя руками и воздевая их к небу.

— Нет, Газелий уже не тот, - авторитетно заявил один из соперников, тощий, с жиденькой бородкой поэт рядом с Ромкой. – Видно, стар стал Газелий.

Его собрат по поэзии кивнул, теребя бороду. Ромка слушал. Его очередь была после всех.

Громкоголос декламировал так, что распугал последних птиц в округе. Взмахивая руками и трагически взрыкивая, он поведал зрителям о войне двух племён, о победах и поражениях. Каждое убийство героя и способ умерщвления перечислялись в кровавых подробностях. Зрители ахали и визжали.

— Это уже было, - скептически заметил один поэт-соперник другому.

— И не раз, - отозвался тот, презрительно фыркнув.

Громкоголос слез с камня под одобрительные крики зрителей.

Ромка взобрался на его место. Поэма. Ему нужна поэма. Он зажмурился, вызывая в памяти заученные наизусть строки. Глубоко вдохнул и начал: