Читать «Инженеры Кольца» онлайн - страница 28

Сухопутные лодки отправлялись рано утром из исхлестанных вихрями погрузочных доков Нового Порта. Проехав под Аркой, мы свернули на восток; двадцать больших бесшумных повозок, напоминающих баржи, поставленные на гусеницы, двигались одна за другой глубокими улицами Эргенранга в утренних сумерках. Они везли коробки с оптическими линзами и звукозаписывающими лентами, катушки медного и платинового провода, рулоны тканей из растительного волокна, возделываемого на Западной Возвышенности, мешки сушеных рыбных хлопьев, ящики шарикоподшипников и других запасных деталей к машинам, а десять лодок было загружено зерном кадик из Оргорейна. Все товары были предназначены для Бурного Пограничья Перинг, северо-восточной окраины страны. Все перевозки на Большом Континенте обеспечиваются с помощью этих электрических средств транспорта, которые всюду, где только возможно, перевозятся речными баржами. В тех месяцах, когда лежит снег, единственным средством транспорта, кроме лыж и саней, которые тащат люди, являются снежные плуги, электрические сани и не всегда надежные на замерзших реках сухопутные лодки. Во время оттепели ненадежен ни один из видов транспорта, поэтому большую часть товаров торопятся перевезти в летние месяцы. Тогда на дорогах становится тесно от множества караванов. Движение это контролируется, каждый экипаж или караван обязан поддерживать радиосвязь с постами на дорогах. Весь транспорт, хоть и в тесноте, движется со средней скоростью тридцать пять километров в час. Гетенцы могли бы производить транспортные средства, развивающие большую скорость, но их не делают. На мой вопрос «Почему?» отвечают: «А зачем?» Точно так же, как земляне, если их спросить, почему их автомобили носятся с такой скоростью, ответили бы: «А почему бы и нет?» Это уж кто что любит. Земляне считают, что нужно постоянно двигаться вперед, действовать в интересах прогресса. Для жителей Зимы, всегда пребывающих в году первом, прогресс менее важен, чем их настоящее. Я был землянином, и при выезде из Эргенранга меня раздражал медленный и ленивый темп движения каравана. Мне хотелось выйти и бежать вперед. Меня радовало то, что мне удалось выбраться из этих длинных каменных улиц, прижатых к земле высокими черными крышами и бесчисленными башнями, из этого мрачного города, в котором страх и предательство перечеркнули все мои надежды. Поднимаясь к подножью Каргава, караван делал короткие, но частые остановки, чтобы перекусить в придорожных постоялых дворах. После полудня с вершины холма перед нами открылась вся величественная панорама гор. Мы увидели Костор, высота которого составляет семь с половиной километров от подножия до вершины. Гигантский массив его западного склона скрывал другие вершины, расположенные севернее, а ведь некоторые из них достигали десяти километров высоты. На юг от Гостора на фоне бесцветного неба вздымались ввысь одна за другой горные вершины. Я насчитал их тридцать, последний пик уже был скорее неопределенным сиянием в голубой мгле далеко на юге. Водитель перечислил их названия и рассказал о лавинах, о сухопутных лодках, сброшенных с дороги в пропасть страшными горными вихрями, об экипажах снежных плугов, неделями запертых на недоступных высотах, и тому подобные истории — все это из искреннего ко мне расположения, чтобы произвести на меня впечатление. Он рассказал мне, как едущий перед ним экипаж занесло на обледенелой дороге и он свалился в пропасть глубиной метров триста. Самым странным было то, говорил он, что падал транспорт невероятно медленно. Казалось, что он плыл в воздухе половину дня, и водитель утверждал, что даже почувствовал облегчение, когда машина беззвучно исчезла в многометровом снегу на дне пропасти. В три часа мы остановились пообедать в большом богатом постоялом дворе с огромными, гудящими жарким огнем каминами, с перекрытым мощными балками потолком, со столами, заставленными хорошей едой, но не остались там ночевать. Наш караван спешил (в кархидском смысле этого слова), спешил день и ночь, чтобы раньше всех прибыть в Перинг и снять сливки с тамошнего рынка. Сменились аккумуляторы лодки, сменились водители, и мы двинулись дальше. Одна из лодок в караване служила спальным вагоном, но только для водителей. Для пассажиров спальные места не были предусмотрены. Я провел эту ночь в холодной кабине на жестком сиденье, с одним только перерывом около полуночи, чтобы поужинать на маленьком постоялом дворе, расположенном уже высоко в горах. Кархид — страна, плохо приспособленная для любителей роскоши и комфорта. На рассвете я убедился, что за собой мы оставили все, кроме скал, льда, света и узкой дороги под нашими гусеницами, все время ведущей вверх. Дрожа от холода, я подумал, что на свете есть вещи поважнее, чем удобства, конечно, если ты не старушка или домашний кот.