Читать «Инженеры Кольца» онлайн - страница 119

— Но почему, черт побери, я должен верить в то, что вы мне рассказываете? — взорвался он. Из-за того, что он был еще слишком слаб, его гневные слова прозвучали скорее как жалоба. — Если все это правда, то вы могли бы мне объяснить все это еще весной и лишить нас сомнительного удовольствия посещения Пулефена. Ваши усилия помочь мне…

— Не увенчались успехом. И не по моей вине вы оказались обречены на мучения, унижения и опасности. Я знаю об этом. Но если бы я начал открытую борьбу с Тайбом из-за вашего дела, то вы бы сейчас находились не здесь, а в могиле, в Эргенранге. А так все-таки есть несколько человек в Кархиде и несколько человек в Оргорейне, которые верят вам, потому что я убедил их в этом. Они еще смогут вам пригодиться. Самой большой моей ошибкой было то, что я не объяснил вам всего этого. Но я просто не привык к этому. Я не привык ни принимать, ни давать советы.

— Я не хотел быть несправедливым…

— Но вы все-таки были несправедливы. И это странно. Я был единственным человеком на всей планете, поверившим вам безоговорочно. И я же оказался единственным человеком, которому вы отказали в доверии.

Он закрыл лицо руками и через минуту сказал:

— Я очень сожалею об этом. — Это было и извинение, и подтверждение согласия с тем, что я сказал.

— Дело в том, — сказал я, — что вы не хотите или не можете поверить в то, что я верю вам. — Я встал, чтобы расправить одеревеневшие ноги, и обнаружил, что я еще весь дрожу от гнева и усталости. — Научите меня вашей мыслеречи, — попросил я, стараясь говорить спокойно и без обиды, — этому языку, который не лжет. Научите меня этому языку, а потом спросите, для чего я сделал то, что сделал.

— Я очень бы хотел этого, господин Эстравен.

15. Ко льду

Я проснулся. Мне все еще казалось странным и невероятным — просыпаться внутри темноватого конуса тепла и слушать, как мой рассудок подсказывает мне, что это — палатка, что я жив и что я уже не нахожусь на ферме Пулефен. Тут я проснулся окончательно, уже без ощущения необычайности происходящего, а только с чувством благодарности и спокойствия. Сев, я зевнул и попытался пальцами распутать взлохмаченные и спутанные волосы. Посмотрел на Эстравена, лежащего рядом на своем спальнике на расстоянии вытянутой руки. На нем были только брюки, ему было слишком жарко в теплом воздухе палатки. Его лицо, так хорошо умеющее скрывать мысли, было открыто сейчас и свету, и моему взгляду. Выглядел он глупо, как любой спящий человек: округлое, с довольно резкими чертами лицо было спокойно, не напряженно и отсутствующе, капельки пота над густыми бровями усеяли лоб и верхнюю губу. Я вспомнил, как он стоял на помосте в Эргенранге, истекал потом под яркими лучами солнца, в парадном придворном наряде. Сейчас же я видел его полуобнаженным и беззащитным, в совсем другом свете, и я впервые увидел его таким, каков он есть.

Он проснулся поздно и с трудом. Наконец он, пошатываясь, встал, зевнул, натянул рубашку и высунулся из палатки, чтобы определить, что там за погода, а потом спросил меня, не хочу ли я выпить кружку орша. Когда же он увидел, что я сполз со своего ложа и заварил в котелке орш из той воды, которая со вчерашнего вечера оставалась в котелке в виде льда, он принял из моих рук кружку горячего напитка, чопорно поблагодарил меня и сел, чтобы выпить его.