Читать «Дождь: рассказы» онлайн - страница 18

Он протянул руку ладонью вверх, будто на ней сидел петушок, прищурясь, смотрел на пустую ладонь. Сквозь растопыренные пальцы виднелась дорога. Никого не было, те трое скрылись за поворотом. Неохотно опустил руку. У дороги показался дом под черепичной крышей, с галереей. Хосе Габино остановился, некоторое время глядел на дом, стал понемногу приближаться.

Может, удастся чем-нибудь поживиться? Кажется, никого нету. Вокруг не видно ни души. Дверь, выходящая на галерею, закрыта. Под галереей, у столба, лежит собака, подняла голову, заворчала сонно. Хосе Габино остановился. Тихонько спустил с плеча палку. Взял узел в левую руку, правой крепко вцепился в палку. Собака глядела не шевелясь.

— Добрый день, — произнес он хрипло.

Подождал немного, никто не отвечал.

— Добрый день! — крикнул он громко.

Ни звука, ни отзыва, ни малейшего движения в доме. Глаза Хосе Габино загорелись. Но он с опаской поглядывал на собаку. Она лежала все так же спокойно и смотрела на Хосе. Он на минуту задумался, потом, не сводя глаз с собаки, стал медленно обходить дом. Гладкая голая каменная изгородь переходила позади дома в бамбуковую, местами сломанную. Вокруг — высокие деревья, кустарник, трава, камни. Хосе Габино заглянул за изгородь. На камнях разложено для просушки белье. А рядом — колышек. И к колышку привязан петух. Черный, с золотым отливом и белыми пятнами. С красной головы срезан гребень. Маховые перья выщипаны. На желтых лапах — длинные тонкие кривые шпоры. Петух клевал что-то на земле.

— Ну и повезло же. — Хосе сглотнул слюну, осторожно огляделся по сторонам. — Надо же, клюв-то прямо нож, а голову как держит. Удар железный, и на ногу легок. Точь-в-точь петух генерала Портанюэло, он всегда побеждал, удар у него был просто на диво, смертельный. С первой же схватки идет в наступление, как даст шпорой прямо в глотку. И готово, противник лежит на земле и только попискивает. — Он подошел ближе. Петух выпрямился, глянул тревожно. Быстро, резко вертел красной головой. Хосе тихонько нагнулся. Защелкал языком, издавая монотонные звуки, а сам между тем протягивал руку. Посадил петуха на ладонь, петух заквохтал испуганно. Хосе выпрямился, стал разглядывать петуха. Металлическим блеском отливали перья под солнцем. Толстым пальцем, грязным, в трещинах трогал Хосе шпоры, клюв.

— Вот как надо брать петушка. Ох и славный же мастер по бойцовым петухам мог бы из меня выйти!

Мутные глаза Хосе смеялись под черной шляпой, красный нос блестел.

— Ты, Хосе Габино, хочешь съесть этого петуха, вот что. Пойти на берег реки да и ощипать его. Насадить на палку, зажарить на костре из щепок. Будет у тебя, Хосе Габино, пир на славу, рожа твоя заранее сияет от удовольствия. А после разляжешься на песочке у камышей да вздремнешь. Вот ты чего хочешь, Хосе Габино.

Он с улыбкой глядел на петуха, сидевшего на ладони, петух сверкал всеми красками под солнечными лучами. Хосе облизал пересохшие губы, потер подбородок, покрытый редкой щетиной. Сплюнул. Снова опасливо огляделся. Никого. Все тихо вокруг.