Читать «Дождь: рассказы» онлайн - страница 108

Совсем запутался сержант, а все оттого, что этот человек немой. Сейчас велел бы ему сказать «апельсин», и сразу все понятно. Да вот не может пленный ни одного слова сказать, только мычит хрипло, словно жалуется или просит о чем-то. И потом, немой, он ведь все равно что ребенок, тоже говорить не умеет. Хоть и взрослый он и сильный, а все равно будто дитя малое, говорить-то не может. Убить человека — пустяк, даже и ни за что ни про что, а вот немого убить трудно. Тяжко как-то. Рука не поднимается, словно и впрямь ребенка убить собираешься.

Вдруг лицо сержанта прояснилось. Надо спросить, откуда пленный родом, тогда все и решится. Есть приказ креолам помилование, даже если все время в армии консерваторов служили.

— Ты откуда? — почти закричал сержант.

Пленный показал рукой вдаль, на юго-запад, туда, за горы, что высились позади крепости.

— Из долины Баринас?

Немой отрицательно покачал головой, мыча, тыкал куда-то рукою. Сержант в волнении, быстро, одно за другим перечислял названия разных мест, но немой каждый раз отрицательно качал головой.

— Из Баркисимето?

Еще дальше. Немой обрисовал руками долину высоко в горах.

— Из Трухильо?

Нет, не так далеко. Ближе. Наверное, из какой-нибудь деревни в отрогах горного хребта, где толпятся вокруг часовни домишки.

— Есть у нас кто-нибудь из тех мест? — спросил сержант.

Выступил вперед солдат родом из Умокарос. Сержант велел расспросить о местах, о людях, там известных.

— Токуйо знаешь?

Немой кивнул утвердительно.

Солдат не знал, о чем еще спрашивать. Он вспоминал церковь, монастырь, площадь города, но не мог придумать, как заставить пленного назвать их. Тогда он решил схитрить. Сейчас он назовет выдуманное имя, вот немой и попадется.

— У нас в городке все знают отца Дамьяна, священника. Помнишь его?

Пленный не сразу ответил, он пристально глядел на солдата, не то колебался, не то пытался вспомнить. Наконец качнул головой отрицательно.

— Не знаешь? Жалко.

Солдат нагнулся к уху сержанта, шепотом рассказал о ловушке. Сержант усмехнулся.

— Да только он не попался. Не дурак, видно.

Пленный стоял перед ними неприступный, непонятный, отделенный от мира своей немотой, стоял и ждал. Солдаты глядели то на пленного, то на растерянное лицо сержанта Тунапуя.

— Ты что умеешь делать?

Пленный стал показывать, как растирает травы, сливает в колбу лекарство, как делает перевязку, как кладет ладонь на пылающий лоб больного.

— Фельдшер ты, что ли?

Пленный закивал. Так он, значит, фельдшер. Солдаты переглядывались, довольные. В крепости много больных даже и после того, как перерезали всех пленных, а хорошего фельдшера нет.

«Везет тебе, окаянный», — подумал сержант. Но что-то в глубине души восставало, не хотелось выпускать жертву из рук. Сержант попытался еще раз проверить, правда ли все это.

— А сюда как попал?

Немой опять замычал, замахал руками: он показывал, как входил в город, как его схватили по ошибке вместе с отставшими от своих вражескими солдатами, как никто до сей поры не хотел обратить на него внимание, хоть он и пытался объяснить конвоирам, что произошло. Он показывал, как стоял в толпе пленных и настала роковая минута, он понял, что его хотят убить, и как наконец добился, что солдаты его заметили и спасли. Он благодарил глазами, руками, всем телом, съежившись словно испуганный зверек, окруженный со всех сторон.