Читать «Дождь: рассказы» онлайн - страница 104

Въехал во двор поместья. Во дворе стояли четверо, ждали дона Лопе. Старые кривые сабли висели на грязных шелковых перевязях, пересекавших грудь. Начальник тайного сыска и трое его помощников.

— Чем могу служить? — все-таки спросил дон Лопе, слезая с седла.

Сомнений нет — начальник похож на мула. Дон Лопе погиб. Никто не спасет его.

— Мы за вами, дон Лопе, на дознание.

Мул говорил человечьим голосом.

— На дознание? Меня?

— Да, вас.

— Дознание… Какое?

— Не знаю. Я только выполняю приказ. Там скажут. Пошли.

Дон Лопе знал, что его ожидает. Ничего они не станут у него спрашивать. Отведут прямо в тюрьму. Сорвут одежду. Бросят в камеру. Все давно известно.

Дон Лопе опустил голову. Покорный, обессиленный, подошел к агентам. И вдруг, охваченный внезапным ужасом, оглянулся. Мула во дворе не было. Дон Лопе пошатнулся, стал падать, агенты его подхватили…

Враг

Сержант шагал по верху стены, отвесно спускавшейся в море. Всякий раз, когда волна разбивалась о стену, доносился глухой грохот и вздымалось облако соленого пронизывающего тумана, мутившее чистое, прозрачное утро.

От самых кокосовых пальм на берегу расстилалось до горизонта открытое необъятное море. С одной стороны едва вырисовывались у пристани две шхуны, над которыми бился по ветру желтый флаг инсургентов, такой же, какой развевался над крепостью, омываемой прозрачной волной ветра, что разбивалась, как и морская, о высокий склон горы, поднимавшейся за городком. Сержант был мал ростом, крепок, из-под пестрого платка, которым он повязал голову, падали на лоб глянцевитые гладкие волосы; сержант встряхивал головой — волосы спускались на прищуренные спокойные проницательные глаза. На боку у сержанта висела сабля, тащилась за ним, позванивая по камням.

Часовой, шагавший навстречу, вытянулся по стойке «смирно».

— Сержант Тунапуй, все в порядке.

Сержант откозырял — будто резко ударил себя по лбу, зашагал дальше. Для солдата все в порядке, ничего нового, ну а для сержанта новость имеется, и весьма серьезная. Такая необычайная и важная, что сержант всячески оттягивает выполнение полученного приказа. Вся крепость, все, кто в ней есть, люди, которые просыпаются сейчас от сладкого сна, вступают в туманное утро, содрогнутся, шарахнутся в испуге, как стадо козлят, когда начинается гроза и гремит первый гром. Сержант Тунапуй пас раньше коз, ходил следом за остро пахнущей блеющей отарой; тогда и научился он молчать и криком или ударами подчинять себе стадо. Но это было давно, до войны, в те времена ни один человек в его деревне, что раскинулась в далекой долине, ничего не знал про другую жизнь, и дни тянулись будто века. А после дни стали быстрыми, пестрыми, как птицы, щебечущие на ветках эритрины. Ни один не походил на другой, и все были полны событиями, переменами, дальними дорогами и страхом смерти.

Теперь сержант шел над двором тюрьмы. Остановился и какое-то время — ему показалось, что долго, — смотрел сверху на пленных. Во дворе под солнцем и в темных дырах камер топтались люди, как козы в загоне. Лечь было негде. На некоторых виднелись еще остатки мундиров. Большинство же — полуголые, в изношенных, выцветших, обвисших штанах. Пахли эти люди не так резко, как козы, от них шел мягкий липкий запах детства, запах потной одежды; и еще шел снизу глухой гул — храп, бормотанье, молитвы.