Читать «Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность» онлайн - страница 26

Сын слесаря, он много читал, хорошо учился. Его хвалили. Но, перегнав в развитии своих приятелей и разойдясь с ними, он не нашел новых друзей.

Антонов пошел в эсеровскую партию единственно затем, чтобы найти удовлетворение своему честолюбию, но его не замечали, несмотря на бешеную его отвагу.

Однажды в Тамбове на конспиративной квартире, в доме на Арапской улице, Антонова окружила сотня казаков. Отстреливаясь, он ушел от них. Но в этот же вечер его накрыл безоружный шпик.

Он думал, что суд над ним наделает много шума, но в то время тамбовская эсеровская организация боялась открытых выступлений, она отказалась от участия в процессе. Антонов получил двенадцать лет каторги.

После революции он начал мечтать о возвышении, о славе. «Недаром же, — думалось ему, — я ходил в кандалах».

Но об Антонове уже забыли, и лишь после того, как он сам напомнил о себе, его послали, как бы в насмешку, на ничтожную работу.

Эсеровские заправилы вспомнили о нем в девятнадцатом году. Им нужен был свой человек на Тамбовщине. Там готовилось большое восстание. Зная о многочисленных связях Антонова с тамбовскими богатеями, о жажде славы, обуревавшей его, эсеровский комитет поставил Александра Степановича во главе восстания. Неудача постигла его и здесь.

Антонов был несчастным и в личной жизни. Он не знал радости разделенной любви, а женщина, которая любила его, ему была ненавистна.

Он не верил ни в бога, ни в черта, но боялся дурных примет. Он никогда не читал программ и партийных документов, но принужден был выдумывать теории.

Его приближенные — свора людей, которые грызлись друг с другом из-за власти. Один из близких помощников Антонова, Петр Токмаков, умер в тяжкую для восстания пору, а лучший друг, Яков Санфиров, перешел к красным. Он-то и навел тамбовских чекистов на след Антонова…

…Узнав о смерти Антонова, Лев решил, что больше ему ждать нечего, что восстание не повторится, что надо искать новых, иных путей борьбы.

Он сказал в сельсовете, что едет в город учиться, распрощался с Настей, пообещав написать ей, вызвать в город, выслать на дорогу денег, и ушел из села.

В ненастный октябрьский вечер двадцать второго года он приехал в Верхнереченск.

Глава вторая

1

Губернский город Верхнереченск, лет триста назад заложенный на берегу реки Кны, — если верить летописцу, — в течение многих лет служил сторожевым пограничным пунктом Великого Московского княжества. В старину вдоль Кны, среди беспредельной жирной степи, тянулась к югу большая Астраханская дорога — не раз ее топтали воины татарских ханов.

В царствование Петра сюда прислали непокорных стрельцов; они расселились в слободе, которую с тех пор так и зовут — Стрелецкой. Стрелецкая слобода — самое древнее место в городе, потому что центр его, с кремлем и церквами, выгорал несколько раз дотла, — раскинулась на высоком холме. Напротив него — другой холм; по нему ползут домики Пушкарской слободы. Между этими холмами, на дне огромной котловины, — Верхнереченск.

Худшего места для города, кажется, не найти. С обоих холмов в сердце города стекает грязь, жидкий навоз и прочая мерзость. Во время дождей в город устремляются бурные потоки жидкой грязи. Она разрушает мостовые, тротуары, заливает подвалы и погреба…