Читать «Стать бессмертным» онлайн - страница 168

На Ленином лице появляется гримаса, выражающая крайнюю степень удивления, которое можно перевести примерно как: «Да ну?» или «Врёшь, собака!»

— Ага, скажи ещё, что за всю жизнь ты переспал только с одной женщиной, — провоцирует она меня, а я, дурак, ведусь.

— Это не так, — спешу оправдаться я, — я переспал с… — но слова почему-то застревают у меня в горле. Я замолкаю.

— Ну, давай, колись. — Лена нетерпеливо треплет меня за рукав. — Сказал «б», говори и «лядь».

— Шестнадцать, — после короткого подсчёта в уме, на выдохе говорю я.

— Так, значит, шестнадцать, — Лена удовлетворённо потирает ладошки, — делим боевой счёт на число пи, отнимаем одну, получается примерно четыре. Маловато, конечно, Алексей Германович, но не смертельно.

— Вообще-то, их было пять, — чувствуя невероятный стыд, говорю я, — считая тебя.

— Йес! — Лена хлопает в ладоши, да так, что в её сторону оборачиваются недовольные слушатели. — Если ты не против, — шепчет она, — я не буду говорить, со сколькими молодыми и не очень людьми я имела близкие отношения. Идёт?

— Идёт, — бурчу я.

— Не сердись, дядя Фёдор…

— Не сержусь я, просто…

Лена мягко целует меня в щёку.

— Какой же ты ещё ребёнок, Алексей Германович…

В это время Беляев плавно переходит к случаю, когда роман закруглился без вашего на то согласия, то есть, когда его закруглила противоположная сторона.

— Если же бросили вас, то знайте — её уже не вернуть! Запомните это, как «Отче наш». Никакие ваши попытки восстановить отношения не принесут ничего кроме нервотрёпки. Поверьте, гальванизировать этот труп не получится! Это основное. — Рыжов шумно прочищает горло. — Теперь о том, как перенести разрыв с наименьшими потерями. Главное в этом деле двигаться, во всех смыслах этого слова. Перебирать ногами — идти, шагать, бежать, дви-га-ть-ся! И ещё мозгами шевелить, также как ногами. Постоянно о чём-то надо думать, воображать, фантазировать, песни про себя бубнить, но только не о ней!

— При всём идиотизме происходящего, — шепчет Лена мне на ухо, — приходится признать, что Беляевские выкладки по сути своей верны. Не настолько, конечно, чтобы моё мировоззрение начало совершать головокружительные кульбиты и сальто, как это иной раз бывало, но что-то всё-таки в его построениях такое есть.

— Но что бы вы ни делали, — продолжает Беляев, — вас обязательно посетит одно, нет, целых два искушения. Первое — это сон. Вам будет хотеться спать, ведь во сне нет мыслей, нет ничего, чтобы напомнило вам о ней… и вам непременно захочется спать, заснуть надолго, и спать, спать, спать… но ведь всё равно придётся проснуться, а там она, будьте покойны! Первая же мысль будет о ней, так что сорок раз подумайте, прежде чем лечь на боковую. Второе, пострашнее будет, — Беляев делает паузу, — это — алкоголь (сдержанный смех в аудитории). В такие времена хочется употребить прямо с утра (смех всё громче), но нельзя!

— Ерунда получается, товарищ лектор! — подаёт голос наш сосед через ряд. — Пить нельзя, спать тоже нельзя, куда ж тогда крестьянину податься? — И лукаво подмигивает нам, мол, как я его поддел!