Читать «ЛИК СМЕРЧА. Сага выжженных прерий» онлайн - страница 187

 Нет у меня сочувствия к собрату моему,  Представить не могу, что мог я быть влюблен.  Зачем? Забудь. Все это ни к чему…  Миг нынешний поглотит бег Времен.  Земное, бренное — все унесется вдаль,  Исчезнет, как прибоя пена, в шепоте  свистящем  И Будущего скорбная печаль  Как в дымке растворится в Настоящем.

Тесно связана с прославлением смерти искренняя вера Говарда в то, что жизнь — это грязная шутка, которую играет судьба, что человеческие существа сродни животным, изъедены развратом и постепенно вырождаются, что восприимчивый человек видит недоступных ощущениям обыкновенных людей чудовищ, трупы и взращенных дьяволом демонов, обитающих в душах людей:

 Пришлось ему незамутненным взором Увидеть мир, подобный яме выгребной, Где ночь кричит, Порок милуется с Позором Под визг свиней, ведомых Дьявола рукой. Оскалясь злобно, трупы там гуляют И тянут к миру крючья лап своих когтистых, Там невидимки-демоны мелодию играют, Сводящую с ума, там тварей сонм нечистых. Там голозадых ведьм толпа, на похотливую луну Взор пев горящих устремив, блудливый пир ворит О, есть мечта! Чтоб глотку общую, на всех одну, Имело человечество. И взмах ножа все прекратит!

Основным для натуры Говарда — что весьма часто выражается в его поэзии — было ощущение сладости смерти. Смерти, которая не минует никого, смерти, что является вратами к счастливому Завтра. Глубоко привязанный к своей матери, он еще в раннем возрасте пришел к решению никогда не покидать ее и определил себе счет дней сообразно со временем жизни единственного человека, на любовь которого мог безоговорочно рассчитывать. Если кто-то сомневается, что решение, принятое Говардом, было бесповоротным, ему достаточно прочесть стихи, написанные им в начале 20-х годов. Известные строки «Искусителя» явно и безошибочно говорят об его чувстве:

 Я изнемог противиться теченью,  Велениям судьбы с ее Гнетущей силой…  Со страстью я хочу отдохновенья,  Как ждет жених соединенья с милой.

В другом стихотворении, «Невеста Кухулина», Говард упрашивает женщину (может быть, свою мать?) оставить этот ужасный мир с его страстями и древней луной и соскользнуть вместе с ним под величественные пенные волны:

На берегу, где брызги волн тугих Песок белесый бьют без устали веками, Украшу бледное чело твое венками, Которые сплету я из цветов морских.

Роберт Говард был человеком, который разговаривал с демонами ада, содрогался, осаждаемый высасывающими из него душу чудовищами с ногами грифона, видел в полночь крадущиеся узкие тени змей и ходил по тропам вместе с призраками. Столь яркими и безжалостно жестокими были эти создания тьмы, что нам не следует удивляться, что как мальчиком, так и мужчиной Роберт был подвержен кошмарам или почему, будучи студентом, оказавшись в одиночестве на верхнем этаже пансиона, он дрожал от страха, услышав скрип двери. Еще менее удивительно его ощущение постоянного преследования чудовищами, сознание того, что его никто не любит, жизнь не имеет смысла и даже успех не имеет той силы, что способна вырвать его из распахнутых Объятий смерти.