Читать «Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву» онлайн - страница 185

Конечно, официально Лейбе сообщили, что не хотели расстраивать семью, так как вид у него, как сказал кто-то из чекистов, был какой-то уставший.

До самого начала войны жена и младший трехлетний сын жили с Лейбой в Швейцарии, но, когда он перешел на нелегальное положение, жена и сын вынуждены были вернуться в Советский Союз. Старший сын все время жил с родителями жены.

Когда после больницы Лейбу привезли домой и он в ватнике, зековских сапогах и шапке вошел в комнату, там находился только младший сын, который конечно же не помнил отца и не узнал его. И тогда Лейба решил разыграть театральную сценку. Он сказал, что сидел в тюрьме вместе с отцом, который просил передать, что тоже скоро вернется домой. Но тут вернулся с занятий в университете старший сын и уже с порога заорал: «Папа, папа!» и бросился ему на шею. Младший, поняв свою ошибку, тоже стал целовать отца. Они тут же дали телеграмму матери, находившейся в командировке. Телеграмму из трех слов, но такую важную и долгожданную: «Приезжай, папа вернулся!»

Лейба внимательно выслушал мою просьбу и сказал, что после смерти Сталина политика не слишком изменилась, но все-таки меня могут выпустить в Израиль, конечно, без детей и мужа. Он посоветовал подать просьбу в ОВИР и обещал попытаться, чтобы вопрос решили побыстрей.

Назавтра я отправилась в милицию, но меня тут же послали в Министерство иностранных дел. Там в справочном бюро долго не знали, куда меня направить. Наконец я попала в кабинет какого-то небольшого чиновника. Он выслушал меня и, к моему удивлению, неожиданно сказал, что такая поездка возможна, но он должен доложить начальству. Через какое-то время можно позвонить ему и узнать окончательный ответ. Спустя несколько недель я получила из МИДа письменное разрешение на мою поездку в Израиль. Моей радости не было конца.

Теперь нужно было все оформить в ОВИРе. И там я сразу же поняла, что радовалась преждевременно. Несколько месяцев продолжалась волокита. ОВИР тогда был в общем-то пуст, так как за границу ездили очень редко и очень мало людей. И тем не менее каждый чиновник никогда не решал вопрос сразу, а просил меня зайти через несколько дней, а то и на следующей неделе.

И все же через пару месяцев я получила по почте официальную бумагу, где говорилось, что документы для краткосрочного выезда в Израиль готовы, но только для меня одной. Я же подавала просьбу о выезде вместе с Эриком, которому было уже почти шестнадцать лет.

Конечно, я очень расстроилась. Лейба оказался, к сожалению, прав, когда предупреждал, что с сыном меня вряд ли выпустят. Не знаю, чего боялись власти. Разве способна нормальная мать остаться в Израиле с одним сыном, а другого потерять навсегда? Ответа, почему сына нельзя взять с собой, я, конечно, в ОВИРе не получила. Но я уже представляла, что скоро увижу любимых мать и отца, дорогих моему сердцу сестер и брата. И это сглаживало горький осадок от отказа в выезде сыну.