Читать «Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву» онлайн - страница 111

Затем встал студент четвертого курса, он был старше всех на своем курсе: к началу учебы в пединституте у него уже был рабочий стаж. Он был членом комитета комсомола института. Он попросил слова и предложил послать трех членов комитета комсомола в Коминтерн, чтобы узнать, что там известно обо мне. Поставили их предложение на голосование, и оно было единодушно принято. Само собой разумеется, что жестокая секретарь не оставила меня в покое и продолжала требовать моего исключения; однако на это раз нашлись десять смельчаков, которые воздержались при голосовании. Секретарь тут же набросилась на них с обвинениями в поддержке «врагов народа».

При этом воздержавшиеся конечно же рисковали тоже. Среди воздержавшихся были студенты с других курсов и факультетов, которых я даже не знала. Это был единственный прецедент за всю историю наших собраний, когда кто-либо посмел воздержаться от голосования за предложение секретаря парткома. Но тем не менее это спасло меня.

Через несколько дней представители комитета комсомола принесли из КИМа мою характеристику. Барзилай, бывший в то время представителем палестинской компартии в Коминтерне, вместе со своим другом Ицхаком выдали мне свидетельство, где подтвердили, что я состояла в компартии Палестины, а по прибытии в Москву была принята в комсомол Советского Союза. В свидетельстве отметили, что я была активным членом коммунистического подполья Палестины, неоднократно подвергалась арестам, несколько раз сидела в тюрьме за антибританскую деятельность и в конце концов была депортирована за пределы Палестины, а СССР предоставил мне политическое убежище.

Я уже писала о том, что Сима, узнав о моем прошлом, очень сблизилась со мной. Мы ездили домой на одном и том же трамвае, и она каждый раз предлагала мне выйти с ней на Серпуховской и заглянуть к ней домой. В начале учебного года, когда я еще жила в заводском общежитии, я упорно отказывалась. Однажды ей все-таки удалось уговорить меня зайти к ней после лекций. Оказалось, что Сима – еврейка. Дома в тот момент находились ее бабушка, мама и сестра. Все трое были по виду типичными еврейками. Не то чтобы это имело для меня какое-то значение. Просто у меня даже в мыслях не было, что Сима – не русская: черты лица, светлые волосы – она во всем походила на русскую интеллигентку. Ее бабушка очень обрадовалась мне, девушке из Святой земли, куда она мечтала попасть всю жизнь, но так и не дожила до этого. Когда я пишу эти воспоминания, ее 79-летняя внучка Сима уже около месяца находится в Израиле с сыном и его женой. Бабушка тогда не могла предвидеть тех поворотов судьбы, которые вынудят ее, цветущую 24-летнюю, далекую от еврейства внучку прибыть через 55 лет в Израиль.