Читать «Общество знания: Переход к инновационному развитию России» онлайн - страница 231

В начале 90-х годов предполагалось, что в ходе реформ удастся создать новый народ, с иными качествами («новые русские», «средний класс»). Это и был бы демос, который должен был получить всю власть и собственность (демократия — это власть демоса, а гражданское общество — «республика собственников»). «Старые русские» («совки»), утратив статус народа, были бы переведены в разряд «населения», лишенного собственности и прав (строго говоря, в разряд «этнического меньшинства», независимо от их номинальной численности).

Эту мысль «онаучивал» глава официальной российской этнологии В. А. Тишков в статье «О российском народе»: «Общество, прежде всего в лице интеллектуальной элиты, вместе с властями формулирует представление о народе, который живет в государстве и которому принадлежит это государство. Таковым может быть только согражданство, территориальное сообщество, то есть демос, а не этническая группа, которую в российской науке называют интригующим словом этнос, имея под этим в виду некое коллективное тело и даже социально-биологический организм. Из советской идеологии и науки пришли к нам эти представления, которые, к сожалению, не исчезли, как это случилось с другими ложными конструкциями» [164].

Перевод бывших советских граждан, в подавляющем своем большинстве русских, на положение этнического меньшинства даже не противоречит нормам права. Специалист по правам человека К. Нагенгаст разъясняет смысл понятия «меньшинство»: «В некоторых обстоятельствах и с определенной целью в качестве меньшинств рассматриваются… и люди, составляющие численное большинство в государстве, но лишенные при этом на уровне законодательства или на практике возможности в полной мере пользоваться своими гражданскими правами» [121, с. 179]. Другой антрополог, Дж. Комарофф, специально отмечает: «Я заключаю слово „меньшинства“ в кавычки, поскольку во многих случаях подобные группы обладают фактическим численным большинством, но при этом относительно безвластны» [93, с. 68].

Эта программа потерпела крах — старый народ как система поврежден, а новый народ собрать не удалось. Это и есть «историческая ловушка». Найти из нее выход — задача нового российского «общества знания», к строительству которого сейчас приступает государство.

Вернемся к когнитивной структуре советского «общества знания». Ее слабость заключалась даже не в приверженности примордиализму, а в том, что это была приверженность бессознательная, «стихийная», не позволяющая не то что сделать четкие умозаключения, но и сформулировать саму проблему.

Вот частный пример. Даже вроде бы признавая этничность продуктом культуры, рассуждения гуманитариев скатывались, чаще всего незаметно для них самих, к признанию наличия в явлениях этничности какой-то объективной сущности, которая и предопределяет ход этнических процессов. Когда речь заходила о том, где же таится эта сущность этничности, то рассуждения становились очень туманными. Ю. В. Бромлей писал об этническом характере: «Хотя черты характера не только проявляются через культуру, но и прежде всего ею детерминируются, все же в „интериорном“ состоянии они находятся за пределами объективируемой культуры, отличаясь у каждой этнической общности своей спецификой» [38, с. 152].