Читать «Письма к друзьям» онлайн - страница 61

Это существование художника-бабочки, возможно, будет протекать на каком-нибудь из бесчисленных светил, которые не более недоступны для нас после смерти, чем при жизни черные точки, символизирующие города и селения на географической карте.

Наука, научное исследование кажется мне инструментом, у которого большое будущее.

Ведь предполагалось же когда-то, что Земля плоская. И это было правдой: она и сегодня такая – от Парижа до Аньера, например. Но это не помешало науке доказать, что Земля круглая. Этого в настоящее время никто не оспаривает.

Несмотря на это, еще теперь верят, что жизнь плоска и ограничена рождением и смертью.

Однако и жизнь, вероятно, тоже кругла и своей протяженностью и объемом намного превосходит ту сферу, какая нам пока что известна…

Не исключено, что будущие поколения разрешат этот интереснейший вопрос, и тогда наука – да не прогневаются на меня ученые – сама придет к выводам, более или менее соответствующим изречениям Христа насчет другой половины существования.

Как бы то ни было, ясно одно: мы художники реальной жизни и должны дышать, пока дышится.

Ах, как изумительна картина Делакруа «Ладья Христа на море (sic) Генисаретском»! Он, с его светящимся бледно-лимонным нимбом, спящий на фоне группы оцепеневших от страха учеников – трагически-фиолетового, темно-синего, кроваво-красного пятна, в страшном изумрудном море, вздымающемся до самого верха рамы. О, какой гениальный эскиз! Я сделал бы тебе наброски, если бы не устал: в течение трех или четырех дней я работал с моделью – писал зуава и совершенно обессилел; письмо же к тебе, наоборот, успокаивает и рассеивает меня.

То, что я намалевал, очень скверно: сидящий зуав – карандаш; эскиз зуава на фоне совершенно белой стены – масло и, наконец, его портрет у зеленой двери с несколькими кирпичами оранжевой стены. Все это жестко, словом, безобразно и плохо сделано. Однако, поскольку тут я борюсь с подлинной трудностью, это может облегчить мне работу в будущем.

Фигуры, которые я делаю, почти всегда кажутся мне самому отвратительными; посторонним – и подавно; и все-таки именно работа над фигурами укрепляет тебя, особенно если это делается другим способом, чем тот, которому, например, нас учат у господина Бенжамена Констана.

Твое письмо доставило мне большое удовольствие, наброски весьма, весьма интересны, очень тебе за них благодарен. Я тоже пошлю тебе на днях рисунок; сегодня же я к вечеру совсем выбился из сил: голова, правда, свежа, но глаза устали отчаянно.

Скажи, ты помнишь «Иоанна Крестителя» Пюви? Я нахожу, что он такой же замечательный и волшебный художник, как Эжен Делакруа.

Евангельские слова об Иоанне Крестителе, на которые ты натолкнулся, в точности напоминают то, что ты видел своими глазами… Вокруг кого-то теснятся люди: «Кто ты? Христос? Илия?» То же самое, что в наши дни спросить у импрессионистов или других искателей: «Нашли ли вы?» Право, то же самое.