Читать «Сказки врут!» онлайн - страница 2
Ирина Шевченко
Почему-то я ожидала увидеть яблоки. Ну, как в сказке: помогла старушке, и на тебе счастье — яблочки наливные, молодильные, живильные, деньги приваживающие, мужей привораживающие. Но под цветастой тряпкой лежали кабачки. Бабка всучила мне две штуки в обе руки.
— Пожаришь. Или еще чего сделаешь.
Остаток пути я преодолела в обнимку с кабачками, покачиваясь и думая о том, что в жизни нет места сказкам…
— Настя! Настенька, просыпайся.
Я открыла глаза.
На подушке рядом со мной сидел большой пупырчатый жаб.
— Сейчас я тебя поцелую, и ты превратишься в прекрасного принца, — пообещала я ему.
Жаб выпучил глаза, но моей любвеобильности не противился. Правда, в принца превращаться отказался наотрез.
— Вот где он! — Мама сгребла зацелованного Жорика с постели и положила обратно в аквариум. — Сколько можно издеваться над животным?
— Не виноватая я, он сам пришел, — промычала я, зарываясь в простыни.
— Еще бы не пришел! Ты когда его в последний раз кормила?
Ну вот, сейчас начнут меня воспитывать. Мама же…
— Мама? — Я окончательно проснулась и села. Голова отозвалась на резкий подъем болью. — А что ты тут…
— Зашла вот, — развела руками она. — Почуяло сердце, что страдает кровинушка моя… и в холодильнике мышь повесилась.
— Мышь — это на бульон. А еще у меня кабачки есть. Я их вчера где-то тут на полочку положила…
— На книжную? — Мама кивнула на лежавшие рядом с томиком Бальмонта цукини. — Тогда неудивительно, что у тебя юбка в морозильнике.
— Я на жвачку села. Ее теперь по-другому не отодрать.
Держась за раскалывающуюся черепушку, я потопала в ванную.
— Давай сниму, — предложила мама.
— Голову?
— Боль, горюшко ты мое!
— Сама.
Или я не ведьма в седьмом поколении? Таблетка анальгина и мятное масло на виски — сейчас отпустит.
— Нельзя нам пить, Настенька. — К тому времени, как я возвратилась в комнату, родительница успела застелить постель и теперь раскладывала по полкам разбросанные на стульях вещи. — Совсем нельзя. Прабабка моя, тезка твоя, Настасья, перебрала как-то на сельской свадьбе, так потом еще месяц коты гавкали, а куры вареными яйцами неслись. Вот она-то и закляла весь свой род, во избежание, значит. Опасно нам с такой-то силой контроль над собой терять.
— Лучше бы так закляла, чтобы пили и не пьянели, — пробурчала я, ногой запихивая под кровать грязные джинсы.
— И так неплохо вышло. — Мама двумя пальцами извлекла только что припрятанные брюки на свет божий и швырнула к двери, где уже набралась солидная кучка претендентов на стирку. — Голова поболит, помутит чуток. Зато потом неповадно будет. Я вот тоже как-то попробовала: ликером импортным соблазнилась. Как он шоколадом пах! А после ночь в уборной просидела, и отец твой, покойник, примерещился. Мертвые нам всегда в таком состоянии видятся. Бабушке твоей, царствие ей небесное, поп наш, отец Алексий, после стакана сливовицы приснился: уговаривал от силы отречься, постриг принять, а все имущество отписать детской поликлинике.
