Читать «Доктор Фауст. Христос глазами антихриста. Корабль «Ваза»» онлайн - страница 6

Истинность буквального понимания такого рассказа представляется нам чрезвычайно сомнительной. Допустим тем не менее, что несколько виттенбергцев XVI века могли случайно наблюдать столь захватывающее зрелище. Восхитившись проглатыванием, рассказали тем же вечером нескольким своим друзьям. Те подивились, но, скорее всего, выразили трезвый скепсис, усомнились и подняли насмех рассказчиков. Вряд ли этот нелепый слух (как и рассказы об иных чудесах Фауста, как и слухи о деяниях других кудесников, странствовавших по городам средневековой Европы и бесследно канувших в Лету) мог не только выжить на следующий день, но и настолько потрясти других жителей скромной улицы Коллегиенштрассе, чтобы распространиться затем по всей улице, по всему городу, по всему округу, по всей Германии, а потом и по всей Европе. Дабы несколько сотен лет (!) повергать в ужас и восторг западных европейцев. А также жителей Америки, Азии, Африки и Австралии. И даже Японии и Океании. И чтобы в Европе XVI–XVIII веков были на эту тему написаны десятки самых разных книг и пьес. А также ставились многочисленные балеты. И чтобы в XIX веке композитор Гуно написал оперу (и не он один). И чтобы великий певец Шаляпин (и не он один) потрясал многочисленных слушателей в оперных театрах России, Европы и Америки. И чтобы в XX веке известные режиссеры продолжали создавать многочисленные спектакли и кинофильмы о Фаусте. И чтобы рассказ о Фаусте преподавали в школах, колледжах и университетах. И чтобы признаком высокой образованности в современном обществе стало знание хотя бы нескольких основных сюжетов «о Фаусте». Например, знать об оперной арии «Люди гибнут за металл».

Скорее всего, истинная причина такой огромной популярности была совсем в другом. В основе истории Фауста лежало нечто иное, по-настоящему серьезное, а вовсе не детские и зачастую развязные анекдоты. Какие-то действительно крупные события, важные для всего тогдашнего средневекового мира, имевшие заметные социальные последствия, породившие сильные общественные течения, важность которых сохраняется до сего дня.

Мы утверждаем следующее. На основе созданной нами Новой Хронологии удалось вскрыть истинную подоплеку истории Фауста и Мефистофеля. Как мы покажем в настоящей книге, это — ироническое, а местами даже издевательское искажение Евангелий, и в особенности известного евангельского рассказа об искушении Иисуса дьяволом и вообще о жизни Христа. Это — анти-евангелие. Согласно нашим результатам, апостольское христианство было идеологической основой Великой Ордынской Империи XIV–XVII веков. Негативное искажение Евангелий было намеренно изготовлено людьми, которые были явными или скрытыми противниками Христа, относились скептически к его евангельскому жизнеописанию и боролись с ним и Империей в целом. Они создали и широко распространили свое «насмешливое евангелие».

Напомним, что, согласно каноническим христианским текстам и традиции, Иисус устоял перед искушениями дьявола и посрамил его. А вот авторы «истории Фауста» (то есть «скептического евангелия») заявили, что нет, напротив, Христос-Фауст поддался дьяволу, впал в грех, за что и был затем сурово наказан. Иными словами, под именем Фауста в этой ироническо-издевательской версии выступает Иисус Христос, а под именем Мефистофеля — диавол, описанный в Евангелиях. Эта лукавая реформаторская точка зрения была противопоставлена апостольскому христианству в эпоху яростной борьбы нескольких религиозных течений, выросших из единого прежде христианства XII–XIII веков и начавших конкурировать друг с другом. Борьба особенно обострилась в эпоху Реформации в Западной Европе XVI–XVII веков. Иносказательная история Фауста и Мефистофеля стала одним из оружий схватки на политическом поле мятежной Европы той эпохи. Реформаторы воевали с Великой Ордынской (Монгольской) Империей и раскалывали ее, пытались разрушить основы веры. Боролись за умы людей, за власть, за территории, за деньги и т.д. Дело было нешуточное. Проигравшие расплачивались своей жизнью. Именно этим объясняется широкая распространенность этого пропагандистского сюжета, его актуальность на протяжении длительного времени, пока политические страсти в отколовшейся от метрополии Западной Европе не затухли в XVIII–XIX веках.