Читать «Арабская поэзия средних веков» онлайн - страница 4

КАМИЛЬ ЯШЕН

ДРЕВНЯЯ ПОЭЗИЯ

V век — середина VII века

АЛЬ-МУХАЛЬХИЛЬ

* * *

Слепят воспоминанья, как песок, Болят глаза, струится слез поток, Мне кажется, что ночь века продлится И что лучи не озарят восток. Всю эту ночь глядел я на Стожары, Потом их блеск на западе поблек. Вслед каравану я глядел с тоскою, Покуда мрак его не заволок. Я плачу, а созвездья всё восходят, Как будто небосвод не так высок. Уж лучше б я погиб, а ты бы в битву Повел дружину, обнажив клинок. Я звал тебя, Кулейб, — ты не ответил, Пустынный мир ответить мне не мог. Откликнись, брат! Все племена Низара Осиротели и клянут свой рок. Даю обет: все блага я отрину, Покину ближних, стану одинок, Ни женщины я не коснусь, ни кубка, Надев тряпье, уйду я в мир тревог, С кольчугой не расстанусь я, покуда Над миром ночь и мрак еще глубок. Оружья не сложу, пока не сгниет Всё племя бакр, тому свидетель бог!

* * *

Кулейб! С тех пор как ты оставил мир земной, В нем смысла больше нет, в покинутом тобой! Кулейб! Какой храбрец и щедрый благодетель Теперь навеки спит под каменной плитой? Истошный слыша плач, сказал я: «Поглядите, Рассыпалась гора, трясина под пятой! Кто доблести его сочтет, скажите, люди? Он мудрость сочетал с суровой прямотой, Он для гостей своих верблюдиц резал жирных, Он стадо целое дарил друзьям порой, Он вел отряд в набег, и сотрясали землю Копыта скакунов, летящих вдаль стрелой, За ним шли всадники, бросающие копья Лишь для того, чтоб враг обрел навек покой».

* * *

Здесь отвага и мудрость почили в могиле. Гордость рода араким, тебя погубили Люди племени зухль. Как печаль утолить? Зухль и кайс, чтоб вы сгинули, вымерли, сгнили В нас пылает огонь. Ветер, ветер, неси Эти искры, чтоб недругов испепелили! Перемирью конец. Не воскреснет Кулейб — Значит, меч нам судья, меч, рожденный в горниле. Перемирью конец. Не воскреснет Кулейб — Ваших вдов и сирот защитить вы не в силе. Перемирью конец. Горе вам и позор! Вас несчетные беды уже обступили.

* * *

В Беку вызвал Джузейма вождей на совет, Ибо Хинд вероломно его известила, Что согласна покорной супругою стать, И сама во владенья свои пригласила. Из вождей лишь Касыр заподозрил обман, Но собранье старейшин иначе решило, И сгубила Джузейму коварная Хинд,— Часто злобой удары наносятся с тыла. На кобыле Джузеймы гонец прискакал, Так впервые без шейха вернулась кобыла! Убедился Джузейма в предательстве Хинд, Когда лезвие жилы ему обнажило. А Касыр убоялся возможной хулы, И, решив, что бесчестье страшней, чем могила, Нос себе он отрезал, пожертвовал тем, Чем природа с рожденья его наделила. Изувеченный прибыл к владычице Хинд, О возмездье моля, причитая уныло, И добился доверия мнимый беглец, Хинд Касыра приветила и приютила, Oн с дарами в обратный отправился путь, Только ненависть в сердце его не остыла. И вернулся он к Хинд, и привел караван, Тайно в крепость проникла несметная сила. Храбрый Амр у подземного выхода встал, Хинд бежала, засада ей путь преградила, Амр злосчастную встретил мечом родовым, Вмиг от шеи ей голову сталь отделила. Так исполнилось предначертанье судьбы, Все в руках у нее — люди, земли, светила, Только избранным срок продлевает судьба, Но бессмертья еще никому не дарила. Как бы ни был силен и богат человек, Все исчезнет: богатство, и слава, и сила.