Читать «Даже для Зигги слишком дико» онлайн - страница 17

— Сам знаешь, Кэл, — продолжал Маленький Будда, — далеко не всем твоим современникам удалось выйти живыми из персонального ада. Тебе дьявольски повезло. И все хотят слышать рассказ выжившего ветерана: и критики, и публика — вся наша огромная грёбаная демография. Они ждут твоего возвращения, как глотка воды в пустыне. И когда в народе такое настроение — о, тут надо ловить момент, это в нашем бизнесе бывает реже редкого! Твой очередной альбом — я ненавижу термин «возвращение на сцену» — будет великим продолжением твоей музыкальной карьеры, откроет новую фазу в твоей жизни.

Однако Кэл уже сам угадывал начало новой фазы в своей жизни. Он прошел через столько фаз, что начало новой прозевать не мог. И он прошел через столько отвратных, диких фаз, что начало хорошей ни с чем спутать не мог. Этот этап своей жизни он про себя называл эпохой Дэвида Леттермана. Кэл не раз говорил Хэнку, что в современной Америке Дэвид Леттерман — самый обожаемый человек, пример для подражания. Он как бы совершенно неэгоистичный эгоист. Носит безумно дорогие темные строгие костюмы, но на нем они выглядят хиппово — словно он в них принимал душ и валялся в пыли. И все кругом твердят, что он и в шоу-бизнесе оказался суперталантлив — поднимает к славе певца за певцом. Кэл купил себе костюм в стиле Дэвида Леттермана — тот же цвет, тот же покрой… И пытался всего себя перекроить под Дэвида Леттермана.

— Ну, что скажешь, Кэл?

Кэл молчал, вспоминая свои поганые фазы. Был у него период, когда он выдавал себя за беременного. Совершенно безумная идея? Но, как правильно заметил Хэнк, по-настоящему сумасшедший только тот рок-певец, который выдает себя за нормального. Каждое утро Кэл бежал в туалет, совал два пальца в рот и блевал — как беременная в первые недели. Дни и ночи он проводил почти безвылазно в постели. Когда сестры пытались урезонить его и вытащить в студию, он молча показывал им на свой живот: разве я могу работать в таком состоянии? И позже его, добровольного пенсионера, неоднократно соблазняли вернуться в музыкальный бизнес. Одно время пошла особая мода: молодые поп-звезды вытаскивали на сцену забытых «старичков». К примеру, «Пет шоп бойз» возродили из пепла Дасти Спрингфилд — а Кэл любил Дасти Спрингфилд. Потом был один настырный малый из Англии — Кэл забыл его имя. Этот парнишка имел большой успех у девочек-подростков — трогательно разливался в своих песнях про то, как несладко живется в спальных районах Манчестера. Хотя на письмах стоял обратный адрес: Лондон, Челси. Парнишка, видать, крепко на него запал, потому что писал снова и снова. Собственно, это были любовные письма. Парень утверждал, что он не гомосексуалист, но если Кэл согласится записать альбом вместе с ним, он готов отрезать себе член к чертовой матери и с помощью хирурга сочинить влагалище. Кэл однажды даже ответил ему. «Я бросил музыку, потому что больше не хочу быть знаменитым. Быть знаменитым на самом деле нисколько не сладко. Сейчас у меня единственное желание — чтобы меня оставили в покое и забыли напрочь. Могу сказать, положа руку на сердце, меня совершенно устраивает моя нынешняя жизнь: есть, спать и бить баклуши. Если к этим трем делам подходить серьезно, то на них решительно не хватает и двадцати четырех часов в сутки. Удачи тебе. Кэл». Да, то была постельная фаза — лучшая в его жизни.