Читать «Супердвое: убойный фактор» онлайн - страница 171
Михаил Ишков
Я посматривал на историю, лихо отшившую Анатолия Константиновича. Трудно сказать, кем ей приходился Закруткин? Зятем, копией мужа?..
Какие отношения связывали эту сладкую троицу?
Имеем ли мы дело с особо засекреченной полигамией?
Какое это имело значение, когда, ступив, наконец, на необитаемый остров, я кожей ощутил, насколько ближе мне стала Атлантида, не говоря уже об Африке и Антарктиде. Остров Сдвинутой тюбетейки показался мне самым загадочным местом на земле. Здесь, в древних средиземноморских водах, чья прозрачная бирюза распространялась на десяток метров в глубину, можно было без помех заняться ловлей тайн Третьего рейха.
* * *
Искупавшись, барон приладил для сидения надувной матрас и устроился рядом.
Я включил диктофон.
— …явившись из Копенгагена, я с вокзала позвонил дяде Людвигу. Генерал пригласил меня на ужин.
— Мы ждем тебя, мой мальчик, в двадцать ноль-ноль.
Времени у меня было в обрез. В этот час у Первого, якобы только что вернувшегося из Дании, была назначена встреча со связным, поэтому, переговорив по телефону, я помчался в Шарлоттенбург на съемную квартиру, где скрывался Анатолий. Тайну посещения Бора надо было сохранить в любом случае. Задача перед Толиком стояла непростая — изобразить перед родным отцом человека, которого тот предлагал шлепнуть в Швейцарии, а заодно передать донесение, составленное мною после посещения Бора.
— Не шлепнуть, а убрать, — поправил Шееля Анатолий Константинович, сидевший на камне за урезом воды и пробовавший на растяг ружье для подводной охоты.
— Ты вот что, — предупредил его Алексей Альфредович, — не учи ученого и не забывай, что подводная охота здесь запрещена.
— Какая здесь охота! — в сердцах ответил Закруткин. — То ли дело на Кубе, в компании с Хемингуэем.
Он скользнул в море, а барон, подобрав плоский камень, запустил его в море. Я насчитал шесть «блинчиков» — шесть касаний мира воздушного с миром подводным.
— К Майендорфам я отправился на U-бане — это что-то вроде нашего метро. Зашел в вагон, услышал знакомое «Цу-ррр-рюк бляйбен!» и, признаюсь, до самой Инсбрукплатц волновался — после свидания в Свердловске это была моя вторая встреча с дядей Людвигом. Почему-то я не брал в расчет Закруткина и его приключения в Смоленске. Мне все еще казалось, это была его одиссея, его приключения. В подъезде дома на Бенигсенштрассе, назвав себя инвалиду, устроившемуся в стеклянной будке возле лифта, меня ударило наотмашь.
Тебе мало прокола в Копенгагене? Ты решил напортачить в Берлине?!
Ты в Берлине, Леха!! И ты — Закруткин!!
Цурюк бляйбен!
Теперь у тебя нет своего, чужого. Теперь у нас все общее — одиссеи, приключения, лифт, даже смерть одна на двоих. Слава Богу, что хотя бы не женщины. Я — немец, но за Тамару прибил бы на месте.
Хочешь спросить — убил бы за Магди? Тогда нет, но было интересно, какой она стала. Я запомнил ее аккуратной чистюлей, тринадцать лет назад тайком передавшей мне записочку, в которой обещала ждать моего возвращения von Russland «до самой могилы».
