Читать «Мы поем глухим» онлайн - страница 127

Вот уже год, как она почти не выходила из дома. Ей казалось, что над ней смеется весь свет! Обманутая жена, соломенная вдова, чей муж убил на дуэли законного супруга своей давней любовницы и сбежал за границу от гнева государя. Да как такое можно простить? Как с этимможно выйти из дома? Ловить на себе сочувствующие взгляды, а то и слышать откровенные насмешки! И это имея огромное состояние! Которое она неустанно приумножала, чтобы забыться. Теперь за глаза ее звали «самоварная вдова», из-за ее фабрики по производству самоваров, которая стала вдруг неимоверно прибыльной. «Кэтти — Медный Самовар». Господи, да почему ж медный-то?! из-за того, что она рыжая, с лицом, усыпанным веснушками?!

Однако ж это не помешало ей заполучить самого завидного в обеих столицах мужа! Если бы только он не был так влюблен в эту выскочку, в графиню Ланину. Это она разбила сердце Екатерине Григорьевне! А Сережа только игрушка в ее руках!

И вот Екатерина Григорьевна ехала в Париж, где, как ей сказали, видели его, этого ветреного красавца, который по-прежнему занимается тем, что разбивает женские сердца.

Порою Кэтти ненавидела его так, что готова была растерзать, разорить, убить, сгноить в тюрьме, на каторге. Она проклинала тот день, когда согласилась выйти за него замуж. Но потом вдруг вспоминала его синие глаза, такие, какими они бывали, когда муж хотел от нее что-то получить. Обволакивающий взгляд, вкрадчивый голос и ласковые руки. Вспоминала те немногие ночи, которые они провели вместе. Его сильное тело, тело античного бога, обезображенное шрамом от пули. Но это только добавляло ему мужественности. Ей тут же становилось жарко, когда она об этом думала, сердце начинало бешено стучать, и она открывала окошко кареты и звонко кричала кучеру:

— Погоняй, голубчик! Погоняй!..

…Париж встретил ее ласково: солнышком и легким освежающим ветерком. Кэтти подумала, что это добрый знак и велела везти себя в лучшую гостиницу. Едва в комнаты занесли ее багаж, она села за бюро, сообщить барону Редлиху о своем приезде. Отправив посыльного к барону, Кэтти занялась своим туалетом, хотя и не собиралась сегодня делать визиты. Перебрав свои платья, она сочла, что все они дурны и велела горничной:

— Маша! Одеваться!

— Да куда ж вы, барыня, собрались? — проворчала та. — Отдохнули бы с дороги-то.

Кэтти весело рассмеялась и приказ свой не отменила. Она словно бы очнулась от долгой спячки. Весна и парижский воздух дурманили ее, отчего-то хотелось петь, хотелось носиться по модным лавкам, делая покупки, порою бессмысленные. Кончилось тем, что в одной из лавок она купила канарейку.

Маша всплеснула руками:

— Да что с ней делать-то, барыня?

— Вели, чтобы купили корм, — улыбнулась Кэтти.

«Вот так-то, Сереженька, — думала она, глядя на мечущуюся в клетке яркую птицу. Кенар пока никак не хотел петь, едва Екатерина Григорьевна приближалась к клетке, он начинал беспокойно кричать и хлопать крыльями. — Я подожду, — с улыбкой думала она, стуча пальцем по стальным прутьям, словно бы проверяя их на прочность. — Подожду, пока ты успокоишься и запоешь…»