Читать «Меня зовут Дамело. Книга 1» онлайн - страница 93

И даже чистая, проточная, неторопливая вода держит крепче трясины, не выпускает, пеленает, словно капризного младенца. Индейцу кажется, будто он вспоминает себя, Сапа Инку, в младенчестве, отстоящем от него на сотни и сотни лет, на тысячи и тысячи километров: каждое утро перед тем, как запеленать, его купали в росе, омывали студеной водой, чтобы рос сильным, привычным к холоду — и стал хорошим правителем. Правитель не должен быть неженкой и любить тепло. Правитель с детства должен познать несвободу, поэтому руки его остаются стянуты покрывалами день за днем, месяц за месяцем, копя силу и ярость, достойную воина. Сверху его, сосунка, удерживает сеть, точно он рыба, пойманная вершей, а не любимый сын доброй матери. Он не знает тепла материнских рук, никогда не сидел на круглых женских коленях, не играл прядями черных как смоль волос — только лежал спеленутый и неподвижный, словно маленький покойник, вбирая в себя страшный окружающий мир и готовясь сразиться с ним лицом к лицу.

Что ж, сражение кечуа проиграл, холодная вода побеждает его, уносит вдаль от берега, руки у Дамело дрожат, не в силах сделать ни взмаха, видно, он все-таки вырос слаборуким… Индеец почти смиряется с тем, что так и сгинет в реке, не желающей его отпускать, нет в нем больше ни страха смерти, ни трепета перед волей богов и духов, ибо вот оно — отчаяние. А когда уже и на выдох «пусти-и-и-и» сил не остается, что-то гладкое, упругое, точно кожура плода, и одновременно каменно-жесткое ударяет его по животу и груди, выбивая воздух из легких, поднимая над водой на гребне невысокой волны. Дамело вслепую хватается за нежданное, неведомое спасение, пальцы скользят, срываются, но под колени твердо упирается узкий скругленный край, подвижный, будто плавники дельфина.

Это и есть дельфин. Амазонская иния, розовокожий уродливый зверь, о котором ходит столько небылиц. В сказках слепой речной пловец предстает то колдуньей, то ловеласом, соблазняет и губит всех, кому мало показалось обычных людей и угораздило влюбиться в дельфина. Но индейца иния спасает. Вышвыривает на мелководье, крепко наподдав Дамело под задницу лобастой башкой, гидроциклом разворачивается, не снижая скорости, и скрывается в воде. Индеец провожает взглядом живую торпеду, валяясь без сил на речной отмели. И сразу косым золотистым лучом простреливает кроны деревьев на другой стороне — рассвет. Власть луны истончается, редеет, а Дамело… просыпается.

И первое, что слышит — голос Диммило, совершенно такой же, как прежде, в невозвратные времена, когда никакого Мецтли в димкиной душе и не ночевало:

— Ну чувак, перепугал! Давай, приходи в себя, давай.