Читать «Личный демон. Книга 3» онлайн - страница 20

— Извини, дядя Андрей, — выплюнув меч в угол, произносит Виктор. — Ты бы сам себе не простил, если бы с мечом на трех баб пошел.

— Это не бабы, Витя, — отвечает ему Дрюня с мукой на лице. — Это антихрист, полудемон и их ручной монстр.

— Так бабы все таковы, — улыбается Виктор. — Никогда не замечал, дядь Андрей? Они. Все. Такие.

И сын смотрит на мать, не убирая понимающей улыбки. Я тоже многое повидал и многое понял, мама, говорит эта улыбка. Там, в заповеднике богов. Саграда вспоминает звук гханты, переживающей пустоту, разноцветные платки на колючих ветвях, крыши-лодки, плывущие в небе. Звук и суть зерна творения, начало и конец всех явлений. Сила и чистота. Похоже, Виктор видел то, что так и не сподобилась узреть его мать: вечность, мир и себя — с высоты ангельского, драконьего полета. Успеет еще наглядеться на бездны и провалы, через которые тянутся хлипкие мостки Эго, успеет испугаться себя тамошнего, темного и бездумно жадного.

— Анджей, ты не изменишь меня, если убьешь Уичаану… или Дэнни. Даже если перебьешь всех в этом доме, — пытается донести до рыцаря Саграда. — Они останутся частью меня и порванные в лоскуты. Вся здешняя вселенная построена из меня. Убей Сипактли — на его месте появится новый.

— Знаешь, что я такое? — усмехается дракайна, обвивая катины ноги. — Ярость. Я ее бессильная, женская ярость. В том числе и на тебя, паладин. На то, что ты такой тупой. Поэтому я вечна. Горю и не думаю угасать.

Рыцарь Анджей обводит глазами тесный бабий круг, сомкнувшийся вокруг него. Ведьмы, проклятые ведьмы! — читается во взгляде. Замуровали, демоны! — усмехается Катя.

Она больше не сочувствует Дрюне, потому что сочувствие живо, пока жива надежда. И пускай надежда умирает последней, но она умирает. Катерина больше не надеется разубедить Андрея, вывести его за руку из его собственного ада, который он построит даже в раю, она больше не может проникать в его узилище, просачиваясь сквозь стены и решетки, немая и бессильная, зовя за собой, указывая молча на запоздалую, но оттого еще более желанную свободу. Она знает: он не пойдет.

И увидав ее усмешку, паладин ведьмы, весь — отчаянье и сталь, выхватывает откуда-то из-за голени нож с лезвием, словно лист ивы. Пунтилла, мелькает в катиной голове. А потом, когда пунтилла втыкается в макушку предвечного дракона, с ювелирной точностью пронзая теменной глаз, красивые названия орудий зрелищного убийства испаряются из памяти Саграды. Хрипя и задыхаясь, дракайна сползает наземь — по катиному телу, по ее беспомощно простертым руками, всё тяжелеющая с каждой секундой, точно мертвое тело. Собственно, предвечный дракон и есть мертвое тело. Скорее всего, оно у богини огня не единственное, да и жизнь у дракона не одна, иначе Сипактли умер бы еще в те времена, когда Кецалькоатль и Тескатлипока творили мир, разделив драконье тело на тринадцать небес, землю и девять преисподних.