Читать «Личный демон. Книга 3» онлайн - страница 120

— Дьяволица моя, — Тайгерм подмигивает Апрель, становясь похожим на себя прежнего.

Если они сейчас стукнутся костяшками пальцев, как в американском кино, Катя опять почувствует себя в начале пути, уже пройденного. И еще почувствует себя одураченной.

Наверное, Саграде никогда не понять до конца, что из пережитого ею было всего лишь спектаклем, сыгранном для одного-единственного зрителя, а что — внезапной и пугающей импровизацией, когда в сценарий вмешивались высшие силы. Она попросту не сумеет вспомнить ВСЁ. В жизни это никогда не удается. Зато Катерина сознает: ее жизнь отныне здесь, на дне мира. Начинается заново.

Ей дали второй шанс научиться жить по-своему.

* * *

— Вуайеристы, — с удовольствием произносит Сэм. Он такой позер в этих своих вечных фенечках, со своей вечной искренностью, которая всем кажется цинизмом. Ну почти всем. — Мы все — вуайеристы: пялимся на чужую жизнь с небес, потому что своей не имеем.

— До небес отсюда далеко, — усмехается Эби, запрокидывая голову и делая глоток из полной — пока еще полной — фляжки. — Да и люди интересны только себе самим. Поэтому мы — вуайеристы и зеркала — всегда в цене.

Глаза у Абигаэль чем ближе к небесам, тем светлей. В преисподней они станут исчерна-синими, точно северная ночь. У врат рая синева из них исчезает, здесь глаза Эб похожи на шарики ртути, будто и вправду становятся амальгамой старого-престарого зеркала. Все чаще Сэм замечает: в зеркале этом не отражается настоящее, одно лишь прошлое видится в нем и обитает. Давным-давно умершие люди, заброшенные города, страны, сменившие имя, проходят перед Эби, нефилимом. Она перебирает прошлое, словно бесконечные четки, хотя вряд ли молится. И правда, о ком ей молиться?

— Хочешь? — Интонации у Абигаэль двусмысленные, губы она облизывает еще двусмысленней. Сэм любуется ею, мысленно постанывая: ну сколько можно? Сколько, и в самом деле, можно? Не мальчик уже, триста лет за тобой гоняться, сукина ты дочь.

Эби сноровисто наливает коричневую жидкость, пахнущую смолой — ром? грог? коньяк? — в граненый стаканчик. Синий внимательный глаз следит за струйкой жидкости, плещущей из горла фляжки, и Сэм отчетливо представляет, как лимонный полумесяц отдает вкус в горячем рту Эб, лежа в углублении языка, точно в лодке.

Я тобою проклят, думает Сэм, принимая шот из руки Абигаэль. Я обречен на тебя всю жизнь. И всю смерть — если только смерть доберется до меня, своего ангела.

— Не сопи, — хмыкает Абигаэль. — Вэл скоро будет. У него смена в четыре заканчивается.

Сэм закатывает глаза: подумать только! Его лучший враг, подлый интриган и гениальный авантюрист не может отпроситься с работы! Хотя знает, что сегодня Ночь безумных владык и все собираются здесь, на луче звезды. Сэм и Эб, как всегда, приходят первыми, потом стоят тут на жгучем ветру и греются горячительным из фляжки. Они единственные не навещают Сновидицу в больнице, довольно с этого полутрупа и других посетителей.

Ни Абигаэль, ни Сэм не испытывают почтения к человеческим телам. Зато Вэл — тот испытывает, и еще какое. И даже устроился медбратом в больницу, где лежит в летаргии Сновидица — точнее, одна лишь плоть Сновидицы, надвое разделенная огнем. Пластиково-гладкая, парализованная розовая щека, глаз без ресниц и брови, голый висок — одна сторона; прорезавшиеся тонкие морщинки, приподнятый в застывшей улыбке уголок губ, рыжий ежик волос, тронутый сединой, будто изморосью — сторона другая. Наверное, у них даже сны разные. Надо будет спросить у княгини, когда они встретятся в следующий раз — там, внизу.