Читать «Явная доктрина» онлайн - страница 83

Как и любой дар Божий, талант всегда можно променять на что-либо, кажущееся более ценным и полезным его обладателю. Именно поэтому многие "знаменитые авторы" вместо истинных ценностей несут людям то, что проще всего продать. Так появляются на свет не только бесчисленные детективы, боевики или "женские романы", но и "философский" ширпотреб, дающий временное убежище духовным бомжам и щедро раздающий милостыню нищим разумом и бедным духом – фальшивыми монетами собственных измышлений, не имеющими хождения в Божественных пределах. Эти грубые и дешевые подделки всегда имеют яркую псевдофилософскую направленность и до краев наполнены ложным пафосом и дешевой патетикой. Точно так же как рефераты и курсовые работы бездарных студентов, эти "труды" являются не более чем грубой компиляцией из кое-как сшитых между собой белыми нитками, избитых и "проверенных временем" расхожих истин, без разбору понадерганных из случайных духовных вместилищ. Назвать такие "произведения" искусством – все равно, что назвать их авторов писателями и художниками, а потребителей этого товара – читателями и истинными ценителями. Это – философия для бедных. Но каждому – свое! Человек, способный вызвать на себя информационные и энергетические потоки из иных сфер, может служить совершенно разным и противоположным силам. Но неизбежно – только одной из них. Тот, кто призван Господом, может уйти и к Сатане. Тому, кто пал и служит Сатане, подняться и вернуться назад, как и его хозяину, практически невозможно. Его властелин, не желая отпускать своего раба, щедро вознаграждает его еще при жизни на земле, не жалея для этого никаких материальных стимулов. Ведь созданные ими совместно произведения еще долго будут будоражить и волновать целые поколения неразвитых умов, уводя их в сторону от настоящей веры. Божий дар нельзя продавать, иначе он просто будет отобран. "Даром получили – даром давайте!" Эти слова Учителя, обращенные к своим ученикам, как никогда актуальны в разговоре о творчестве. Разменяв на мелочь весь свой талант и растратив его на приобретение земных благ, такому автору больше ничего не остается, как бесконечно тиражировать одну и ту же проверенную годами идею, и сюжетную линию. Однажды "поймав" настоящее вдохновение и тут же продав его за бесценок, он рождает на свет бесчисленные копии и вариации одной-единственной мысли, давно утратившей свою свежесть. В его творческих муках ничего другого родиться больше не может. "А что здесь такого", – скажет какой-нибудь Пауло Коэльо, – "Народ хавает, я и создаю! Жить-то надо как-то. А на чужой глупости живется очень даже неплохо!"

Наиболее продвинутые создатели бестселлеров всеми силами открещиваются не только от тех мыслей, которые несут их "нетленки", но и от собственной роли в их написании. "Я – всего лишь проводник, так чего же вы от меня хотите? Я не отвечаю за то, что мне кто-то надиктовал. Моя задача – добросовестно это записать и не более того!" – заявляют они, сидя на пресс-конференциях и выступая на желтых страницах "умного глянца". Извини, дорогой, именно от тебя зависит каким силам служить и под потоки чего становиться! У каждой силы – свои источники. Из какого источника черпаешь ты свое вдохновение и чем поишь своих почитателей – зависит только от тебя! Нравственная роль художника – неотъемлемая часть его творчества. И за последствия отвечать придется именно ему. В той же Библии говорится: "Искушение должно приходить в этот мир. Но горе тому, через кого это искушение приходит!" Будучи проводником, думай о том, какую энергию ты проводишь. Истинный смысл и истинное значение любого творчества познается исключительно по его плодам. Нужно сказать, что продавшийся художник – жалкое зрелище. Образы, которыми он еще недавно так свободно и виртуозно жонглировал, поражая восхищенную толпу невзыскательных зевак и простолюдинов, постепенно начинают ему мстить и падать на его же собственную голову, наказывая автора за столь вольное с ними обращение. Слова, ломаемые каким-нибудь маргиналом вдоль и поперек, возвращаются к нему в таком же перекошенном и переломанном виде, постепенно сводя его с ума. Кончается тем, что такой писатель, бывший некогда "знаменосцем современной эстетики", идущим "в авангарде свободной мысли", превращается в несчастного духовного наркомана, лишенного привычной дозы "вдохновения". Этому "эстету" больше ничего не остается, кроме как тщетно бороться с наступившей "ломкой" и рассказывать своим собратьям о прошлых заслугах и утраченном величии, тщетно пытаясь вспомнить слова из собственных забытых песен. Единственным доказательством былой славы служит теперь его замусоленная книга, страницы которой давно раскурены им самим и его товарищами по несчастью, сидящими вместе с ним на прогнивших ступенях подвала забвения. Это и есть последнее пристанище некогда блиставших "виртуозов слова" и общепризнанных "умов и символов эпохи", продавших свои души за временную иллюзию собственной значимости.