Читать «Рэкетир» онлайн - страница 6

Спустя одиннадцать лет я вошел в тот же зал в здании суда имени Е. Баррета Преттимена в центре Вашингтона, где теперь судили меня самого.

В то лето я был одним из семнадцати клерков. Остальные шестнадцать, студенты десяти лучших юридических факультетов, получили предложения постоянной работы. Сложив все яйца в одну корзину, я весь третий курс мотался по Вашингтону, безрезультатно стучась во все двери. Одновременно со мной по тротуарам Вашингтона слонялось, наверное, несколько тысяч безработных адвокатов, поэтому немудрено было погрузиться в отчаяние. В конце концов я переместился на окраины, где фирмы были еще мельче, а работы еще меньше.

Наконец, признав свое поражение, я вернулся домой. Мои мечты о переходе в высшую лигу померкли. Коупленд и Рид сами сидели на мели и не могли позволить себе нового компаньона, однако, сжалившись, расчистили комнату на втором этаже, где скопилась разная рухлядь. Я старался изо всех сил, хотя не было смысла засиживаться допоздна при таком скромном количестве клиентов. Мы хорошо ладили, и по прошествии пяти лет они великодушно присовокупили к своим именам мое, сделав меня партнером. Мой доход от этого почти не вырос.

Находясь под судом, я с болью наблюдал, как их имена смешивают с грязью, но ничем не мог им помочь. Когда я барахтался в нокдауне, старший агент ФБР сообщил мне, что Коупленду и Риду тоже предъявят обвинение, если я не признаю свою вину и не пойду на сотрудничество с обвинителями. Я счел это блефом, хотя и не был уверен, и послал его к черту.

К счастью, это действительно оказалось блефом.

Я пишу им письма, длинные, эмоциональные, с извинениями и всем прочим, но они никогда на них не отвечают. Я прошу их навестить меня для разговора по душам, но они не отзываются. До моего родного города всего шестьдесят миль, но меня регулярно навещает лишь один человек.

Мой отец был одним из первых чернокожих патрульных на службе у штата Виргиния. Тридцать лет Генри дежурил на дорогах вокруг Уинчестера и не променял бы свою работу ни на какую другую. Ему нравилось стоять на страже и помогать тем, кто в этом нуждался. Нравилась форма, патрульная машина, все, кроме пистолета на поясе. Несколько раз ему приходилось его вынимать, но стрелять — никогда. От белых он ждал обидчивости, от черных — требований снисхождения и был полон решимости проявлять непоколебимую справедливость. Он был суровым копом, не искавшим в законе лазеек. Противозаконный поступок являлся для него противозаконным, без всяких оговорок и крючкотворства.