Читать «Тайга – мой дом» онлайн - страница 72

Выхожу из зимовья за дровами. Нет Назарихи.

— Сейчас здесь была, — говорит Андрей. — Всего меня обнюхала.

— Тогда к лабазу ушла.

— Я же ей не говорил, что сохатого спромышлял.

— Она не первый раз в тайге.

Через некоторое время Назариха пришла. Наелась так, что брюхо по земле волочится.

— Ай да Назариха, — восхищается Андрей. — И надо же богу ее таким умом наделить.

Я снова ложусь в постель.

— Не проходит? — спрашивает Андрей.

— Хуже.

Андрей наливает стакан спирту.

— Пей и все шубы на себя. С потом вся хворь выйдет.

И верно, к вечеру мне стало легче.

Глава 19

С каждым днем усталость накапливается все больше и больше. Снега выпало много. Ходить стало труднее. Лыж достать не мог: в магазинах их нет. Хотел сделать голицы — лыжи без камуса, но потом махнул рукой: отпуск подходит к концу, пора уже выбираться из тайги.

Сегодня встаю рано. Пью чай. Откуда-то доносится странный звук: вроде кто-то скребется. Выхожу. Недалеко от зимовья, где мы берем снег для воды, лежит огромная колодина. У нее в конце дупло. В это дупло и скребется Назариха.

«Не соболь ли туда забрался?» — мелькнула шальная мысль. Осматриваю колодину. Нет. Назариха смотрит усталым старческим взглядом.

— Что с тобой? — спрашиваю я.

— У-у-у, — отвечает Назариха.

Последнее время я ее вожу на поводке: берегу силы, пускаю только на свежий след соболя. В пути Назариха ведет себя нормально, но стоит мне присесть покурить, как она начинает грызть колодину. О странном поведении Назарихи я рассказал Андрею с Михаилом.

— Смерть чует, — говорит Андрей. — Постель себе готовит. Земля-то холодная.

Мне сделалось не по себе. Чувство страха шевельнулось в душе. Назариха давно вошла в мою жизнь дорогим существом. Пусть разум привык к слову «смерть» как к неизбежности, но где-то глубоко в душе сохранилось чувство ужаса перед ней, и смерть осталась такой же жуткой, как и во времена младенчества человечества.

— У меня был кобель по кличке Свирепый, — продолжал Андрей. — Так он за неделю до смерти стал делать себе из сухой травы могилу. Натаскал целую копну и в ней околел.

Я дал Назарихе два дня отдохнуть. Она повеселела. На третий день выходим рано. Утро борется с ночью. Вокруг лежит еще сумрак, но небо уже высветлено. Вскоре занялась заря, из-за гор показалось солнце.

Подхожу к кедровому лесу. Впереди, среди поросли, что-то мелькнуло. Подбегаю. След соболя. Назариха рвет поводок. Пускаю. Назариха махом умчалась по следу.

«Сейчас догонит», — радостно стучит сердце, и я спешу вслед за Назарихой. Соболь выходит на покоть. Лес сосновый, чистый. Сейчас догонит! На ходу ловлю каждый звук. Уже представляю на дереве соболя. Вот он сидит на вершине, крутит головкой, высматривает, куда бы прыгнуть.

А какая радость у Назарихи. Прыгает на дерево, оглядывается на меня. Полюбуйся. А вы про меня всякую чушь в зимовье болтаете.

Прохожу километр, другой, пятый. Назариха гонит соболя махом. Но что это? Пошла рысью. Вот перешла на шаг. Соболь оторвался далеко, остановится, послушает и опять убегает.