Читать «Женщина с глазами кошки» онлайн - страница 133

— Не о чем говорить, Луис. Для мистера Бартона ни моя, ни чья-то еще жизнь — ничто, для него главное — выиграть любой ценой. И он переступит через кого угодно.

Старик и глазом не моргнул, только лицо у него как-то затвердело. Есть у меня такая манера — говорить правду в глаза именно тогда, когда человек уверен, что правды никто не знает.

Минуты не прошло, и седой уже взял себя в руки.

— Продолжим распутывать наш клубок. Как вы уже, наверное, поняли, Керстин — моя дочь и наш лучший агент. В последние годы она почти отошла от дел и больше работает как инструктор, но не в этом деле. Помните взрыв в Атланте в декабре прошлого года?

Кто ж его не помнит! Сотни обгоревших, разорванных тел, крики раненых и стоны умирающих. Я тогда всего два дня как вернулась из Нигерии и приехала в Атланту на матч по боксу. Меня вызвали, посадили в вертолет, и уже через двадцать минут я, в полной боевой готовности, была в этой каше. Нас тогда оказалось немного — тех, кто случился в пределах получаса лета, и мне досталась детская хирургия, потому что детских хирургов, способных работать в полевых условиях, можно по пальцам пересчитать, а на тот момент почти всех наших пациентов нельзя было перевозить. Точнее, нас было трое — я, армянка Сирануш Золян и рыжий Билл Хенсон, с которым мы когда-то работали в Анголе. Трое хирургов — и несколько десятков страдальцев, обгоревших, травмированных, испуганных. И толпа их обезумевших от горя родственников. Хотя у многих пострадавших и родственников не осталось, все погибли.

Вскоре к нам добрались медики со всей страны, а тогда, в страшные первые часы, мы развернули операционные на месте — и оперировали, оперировали, оперировали, потому что раненые не могли ждать. Во многих случаях время, которое тратят на транспортировку больного, как раз и есть те минуты, которые необходимы для спасения его жизни. И мы отгоняли смерть, пытаясь спасти полуоторванные конечности, извлекая осколки, иссекая пораженную кожу — чтобы потом наших пациентов смогли долечить в больнице, чтобы довезли их живыми и готовыми к дальнейшим операциям. И мы спасали, и утешали, и утоляли боль, и падали с ног. А душа болела, потому что когда кто-то из несчастных умирал, каждый из нас умирал вместе с ним.

Всего этого могло и не быть, но случилось, потому что сукин сын Курт Монтоя заложил бомбу в большом торговом центре. Потому что у него, гада, задница зудела заявить о себе миру — словно мир не обошелся бы без такого заявления. Нет, этого мерзавец, конечно, не сказал. Подобные ему всегда подводят под свои преступления какую-нибудь идеологическую базу. Но суть дела не меняется: сотни погибших, искалеченных, и среди них — дети, которые пришли выбрать себе новую игрушку перед Рождеством. Вот еще минуту назад они радовались, смеялись, а потом жизнь тех, кто выжил, поделилась на две части — до и после. И я тогда думала, что случись мне встретить Курта Монтою, я ампутирую ему… многое. По миллиметру. Без наркоза.

Вот оно! А я все думала, где и когда могла слышать это странное имя.