Читать «Осторожно, овеяно веками!» онлайн - страница 47

томный Вертинский, кланяешься одной головой. А на премьере первой пьесы сгибаешь все туловище.

Мольер не придавал этому никакого значения.

Читал я дневник Софьи Андреевны Толстой.

Только не рассказывайте содержания. Все читали.

Нет, я к тому, что моя жена тоже... вроде Софьи Андреевны... описывает мою жизнь.

Воображаю, какие там интересные подробности. «Сегодня мой Левочка очень сердился на вегетарьянский завтрак, требовал мяса. До самого обеда ничего не писал. В обед съел много мяса. Катался в трамвае, чтобы освежиться. Не писал уже до вечера. Потом приходили люди из провинции, спрашивали, в чем цель жизни. Сказал, что не знает. Ужинал с аппетитом». Вот и вся ваша жизнь, как на блюдечке.

Что это за шутки? Что за интеллигентский нигилизм

Бросьте. Фукидид не обратил бы на это. никакого внимания.

Дид Фукидид, он же запорожец за Дунаем.

Шцильгаген не сказал бы такой глупости.

Ну, не знаете вы Шпильгагена.

МЕТРОПОЛИТЕНОВЫ ПРЕДКИ

Недавно в Московскую психиатрическую больницу доставили нового клиента. Клиент был не то чтоб очень буйный, но какой-то отчаянный и нахальный.

. Он все время лез куда-то вперед, толкал врачей животом и грудью, наступал санитарам на ноги и отвратительным голосом выкрикивал:.

Сходите? Сходите? А впереди сходят? А та старушка у двери тоже сходит? Вы что, офонарели, гражданка? Вас спрашивают!

Доктора успокаивали больного, пытались взять его за руку, но он не давался.

, — Что же вы не сходите? — визжал он. — Тоже, стоит как столб! Сходят там на Арбате?

Сходят, сходят, — говорил хитрый доктор.

Все сходят? — подозрительно спрашивал странный больной.

Все, все, — убеждал доктор.

А там впереди? Вон та старушка сходит?

Сходит, сходит, уверяю вас.

И тем не менее новый больной вдруг багровел, со страшной силой толкал доктора в зад коленом и раздирающим голосом орал:

Пройдите в вагон, там впереди совсем свободно!

Это был ужасный человек. Его ненавидели больные. Они даже собирались его убить. Шизофреники, шизоиды и кроткие маньяки жаловались на него главному врачу. Они утверждали, что еще никогда в сумасшедшем доме не было такого беспорядка, какой внес туда новоприбывший псих.

Научная мысль была обеспокоена. Болезнь нового клиента нельзя было подвести ни ”под- одно известное определение. Это не был бред величия. Не было здесь и бреда преследования. Больного,конечно, нельзя было назвать тихим идиотом. Не могло быть и речи о черной меланхолии. Куда там! Какая там меланхолия!,

Долго совещались психиатры и наконец установили симптомы нового помешательства. Диагностика обогатилась новым названием — «трамвайный бред».

Не у всех пациентов болезнь протекала одинаково. Особенно тяжелой формой, отличался бред, подхваченный на трамвайной линии № 34. Немножко легче было с пациентами, заболевшими на линии «А». Больные же, доставленные с линии «Б», страдали затяжной, почти хронической формой помешательства.

Профессором Н. Д. Гусевым-Лебедевым в 1933 году нашей эры был открыт также «автобусный бред». Но это сравнительно легкая болезнь, почти детская, она была вроде свинки, излечивалась в какие-нибудь две недели. В то время, как трамвайные сумасшедшие, всегда были возбуждены и оскорбляли врачебный персонал, автобусники были «люди вежливые и ласковые. Они обращались к няням, сестрам и докторам с однообразной просьбой.