Читать «Осторожно, овеяно веками!» онлайн - страница 37

Оставалось написать пьесу. Но это беспокоило Хунтова меньше всего. Зритель дурак, думалось ему.

Мировой сюжет, — возгласил Ляпис, подходя к человеку, непрерывно звучащему в унисон с эпохой.

Хунтову сюжет был нужен, и он живо спросил:

Какой сюжет?

Классный, — ответил Ляпис.

Хунтов приготовился уже записать слова Ляписа, но подозрительный по природе автор многоликого Гаврилы замолчал.

Ну. Говори же.

Ты украдешь.

Я у тебя часто крал сюжеты?

А повесть о комсомольце, который выиграл сто тысяч рублей.

Да, но ее же не взяли.

Что у тебя вообще брали! А я могу написать замечательную поэму.

Ну, не валяй дурака. Расскажи.

А ты не украдешь?

Честное слово!

Сюжет классный. Понимаешь, такая история. Советский изобретатель изобрел луч смерти и запрятал чертежи в стул. И умер. Жена ничего не знала и распродала стулья. А фашисты стали разыскивать стулья. А комсомолец узнал про стулья, и началась борьба. Тут можно такое накрутить...

Хунтов забегал по комнате, описывая дуги вокруг опустошенного воробьяниновского стула.

Ты дашь этот сюжет мне.

Положим.

—Ляпсус. Ты не чувствуешь сюжета. Это не сюжет для поэмы. Это сюжет для пьесы.

Все равно. Это не твое дело. Сюжет мой.

В таком случае я напишу пьесу раньше, чем ты успеешь написать заглавие своей поэмы.

Спор, разгоревшийся между молодыми людьми, был прерван приходом Ибрагима.

Это был человек легкий в обхождении, подвижный и веселый. Он был тучен. Воротнички душили его. На лице, шее. и руках сверкали веснушки. Волосы были цвета сбитой яичницы! Изо рта валил густой дым. Ибрагим курил сигары «Фигаро» — 2 штуки 25 копеек. На нем было парусиновое подобие визитки, из карманов которой высовывались нотные свертки. Матерчатая панами сидела на его темени корзиночкой. Ибрагим обливался грязным потом.

О чем спор? — спросил он пронзительным голосом.

Композитор Ибрагим существовал милостями своей сестры. Из

Варшавы онаприсылала ему новые фокстроты. Ибрагим переписывал их на нотную бумагу, менял название «Любовь в океане» на «Амброзия» или «Флирт в метро» на «Сингапурские ночи» и, снабдив ноты стихами Хунтова, сплавлял их в музыкальный сектор.

О чем спор? — повторил он.

Соперники воззвали к беспристрастию Ибрагима. История о фашистах была рассказана во второй раз.

Поэму нужно писать, — твердил Ляпис-Трубецкой.

Пьесу! — кричал Хунтов.

Но Ибрагим мигом разрешил тяжбу.

Опера, — сказал Ибрагим, отдуваясь. — Из этого выйдет настоящая опера с балетом, хорами и великолепными партиями.

Его поддержал Хунтов. Он сейчас же вспомнил величину сборов Большого театра. Упиравшегося Ляписа соблазнили рассказами о грядущих выгодах. Хунтов ударял ладонью по справочнику и выкрикивал цифры, сбивавшие все представления Ляписа о богатстве.