Читать «Слезы Рублевки» онлайн - страница 98

«Бог мертв… Мария, ты, толстая шлюха!.. Иисус, ублюдок!» — голосит Леонид. Это он — проповедник. И первосвященник.

«Люцифер, господин тьмы! — кричит первосвященник в ночь. — Услышь нас!..»

Паства, ускоряя темп танца-молитвы, яростно растаптывает стоящие по кругу свечи. Остаются десять, образующих пентаграмму в центре. Внутри пентаграммы и проливается кровь курицы…

Леня не знает, правильно ли они все это делают. Он-то вычитал о сатанистах. Сначала в газетах. В Англии об этом часто писали. Но разыскивать настоящих сатанистов, да еще там, он не решился. Не то место, да и он — не свой. Прошерстив Интернет, он, однако, увидел, что в этом культе устоявшихся магических ритуалов нет. Есть лишь некие общие, точнее, общепризнанные принципы. А следовательно, каждый может основать свою организацию и стать в ней первосвященником. И значит, не надо искать мощные устоявшиеся секты, чтобы проходить там путь, начиная от неофита и так далее, по всем ступенькам. Причем на каждой верхней его, новичка, будут ждать и желать его восхождения все меньше. И он — тоже.

Проблема была в том, что Леонид Владимирский, сын одного из самых могущественных банкиров России, панически боялся людей. Началось еще в детстве, когда отец развелся с его матерью. Нет, раньше. Развод — это уже было следствие той жизни, которую стал вести отец. Леня, конечно, не помнил, как сколотил первые капиталы банкир Владимирский. Но с тех пор как началась его осознанная жизнь, он помнит, что все было уже в наличии — дом, машины, прислуга, гувернеры. И роль отца где-то там — в новостях по телевизору, в разговорах о политике, в шепотках окружающих. Отца он почти не видел, и был он почти абстрактным понятием. Однако таким понятием, которое давало ему, его сыну, ощутимые блага в этой, по сию сторону от больших государственных событий, жизни. У мальчика было действительно все… Не было только отца. Тем больше он любил мать. Правда, она тоже не сильно баловала его своей лаской. Мальчика воспитывали няни, затем — домашние учителя. Затем — несколько классов здесь, в муниципальной школе в Жуковке. Затем школа в Англии… позже уже.

Но мать все же была рядом, и он тянулся к ней. Как утенок тянется за первым живым существом, которое увидит после того, как вылупится из яйца. Прислугу любить было невозможно, она и есть прислуга. А от матери он получал пусть и мимолетную, но нежность. И навсегда сохранил в своей душе восторженное воспоминание о том, как мама читала с ним первые детские книжки…

Лишь позже он узнал, что его мама была уже второй женой отца. А от первой, старой, у того были еще дети, уже выросшие и самостоятельные, но для него, Лени, они были не роднёй. Слишком многое их разделяло. И слишком мало было общего. Всего лишь несколько хромосом от отца. Валентин и Юлия. Он их так и называл, по имени, ни разу не заставив себя проговорить слово «брат» или «сестра». В своем мире он был один. И мама — недостижимая, но родная, как солнце… И потом, в Англии, все эти годы он ждал, когда она приедет с очередным своим посещением. Не отец, а именно она — мама. И ждал тем больше, чем хуже становились его отношения со сверстниками.