Читать «Москва – Таллинн. Беспошлинно» онлайн - страница 14

– Ядранка, Стасик может тебе рассказать о Москве, – напутствовала Варвара. – Идите через Патриаршие на бульвары, посидите в кафе. Если загуляетесь допоздна, Яца переночует в гостевой.

Во время прогулки на каждую его реплику Ядранка произносила «исто» «правильно». Стасу это скоро надоело.

– Выпьем кофе? – предложил Стас. – Или по бокалу вина?

– Вина.

В кафе на Бронной, расслабленно устроившись в глубоком кресле, Ядранка заулыбалась.

– Ты во время войны жила в Черногории? – спросил Стас.

– Зачем? В Белграде жили.

– С родителями?

– Да, так, – ответила Ядранка, подумав.

– А страшно было, когда бомбили Белград?

– Нет, – Ядранка смотрела ему прямо в глаза, и Стас заметил, что зрачки ее расширены. – Мы само тако – ручили, когда бомбили, шатались! Ништа. Потом ушли оттуда.

– Как это ушли?

– В Церногору. Монтенегро.

– Вы уехали из Белграда?

Она молча кивнула. Стас, привыкший смотреть на лица профессионально зорко, увидел, что ее глаза сверкнули, на мгновение проявилось лицо разгневанной цыганки, – но тут же особенный взгляд был погашен.

Такси для Ядранки поймали на Тверском бульваре. При прощании она не торопясь поцеловала его в губы. От неожиданности Стас не ответил, ошарашено следя за тем как рука девушки гладила его живот, скользнула по рубашке, теплые пальцы пробрались за ремень.

Возвращаясь домой пешком, Стас не мог понять: ему смешно? польщен? Да нет, что ему Яца-Ядранка, тихий омут ядранский, надо забыть о ней. И как забудешь, если стараниями матери она теперь из их квартиры не вылезает? Засыпая подумал: а если и вправду, жениться на такой почти молодой девушке, родить с ней двоих или троих, поселить их с матерью на берегу Адриатики. Дети вырастут веселыми, у моря, Адриатика там по-местному называется Ядран.

* * *

В купе никого не было.

Стас сел прикрыв глаза, расслабился. Это такой тоннель, поезд «Москва-Таллинн», ты садишься и вспоминаешь молодость. Кажется, что жизнь была ярче, хотя на самом деле ты сам был посвежее. Он тогда был юным, и Мила тоже, они с большой компанией сотрудников «Автотрансрекламы» впервые ехали в близкую Европу. В дороге не собирались ложиться спать, обсуждали предстоящие развлечения. В Таллинне тех лет выставлялись особенные художники, особенные фотографы. Стас вспомнил: фамилия одного художника была на букву «А» – Аарек, кажется, – и еще был Томас Винт. Чем же они отличались, как сформулировать? Лаконичная эстетика, изысканность особая, европейская. Другая культура. Тогда мы просто говорили: «вот у них – культура». При этих словах вспоминались не столько картины и выставки, но столик в кафе, покрытый чистой скатертью и украшенный букетом. Считалось, что у поляков «культура», у эстонцев, литовцев и латышей тоже. Во Франции, Италии, Англии тем более. Нам не хватало красоты в собственной повседневной жизни, быт был убогим, и когда мы видели, что люди живут комфортно и уютно, становилось тоскливо. Завидно.