Читать «Смеющийся волк» онлайн - страница 197

После того, как я опознала свои личные вещи, меня в сопровождении женщины-полицейского отправили в городскую больницу. Мицуо тоже, вероятно, доставили туда, но я не знала, где он, и не понимала, зачем всё это. Сколько я ни просила, чтобы с Мицуо не обращались как с преступником, ничего изменить я не могла: я находилась теперь «под охраной и на попечении», а он «под арестом». Мне, в мои двенадцать лет, хорошо была понятна огромная разница между первым и вторым. Учитывая эту разницу, сколько бы я ни умоляла дать мне увидеться с Мицуо, сколько бы ни кричала, ни звала его по имени, всё равно от этого не было бы никакого проку, — в чём я вполне отдавала себе отчёт. Так что я не рыдала и не требовала дать мне с ним встретиться, а просто подчинялась тому, что говорили мне взрослые. Но горькие мысли, словно лёд, холодили сердце.

Хотя я не была больна, в больнице меня уложили на койку и провели медицинский осмотр. С меня сняли одежду, санитарки обтёрли влажными полотенцами всё тело. Мне дали белый спальный халатик, я легла в постель, и сразу же навалилась свинцовая дремота. Я мгновенно провалилась в глубокий сон — наконец-то снова на настоящей кровати.

Когда я проснулась, передо мной было такое знакомое лицо мамы. Она смотрела на меня не отрываясь. Я поспешно снова закрыла глаза. Мама продолжала ещё внимательнее смотреть на меня. С того момента я поняла, что меня вернули в мамино время и пространство.

Прошло, наверное, дня два, пока мы вернулись в Токио. Точно уже не помню. Кажется, в эти дни я только спала и ела. Больше мне ничего не хотелось. Я не могла ни о чём думать и ничего не чувствовала. Я была как потерянная. В Токио меня, кажется, ещё основательно допрашивали, но я ничего не помню. В свои двенадцать лет я не понимала, о чём они говорят, когда меня спрашивали, как я проводила время с Мицуо. Не знаю, достаточно ли я сделала, чтобы выгородить Мицуо: говорила, что он ничего плохого мне не делал, что я сама с ним пошла, что он был со мной очень добр, что он за всё платил сам, что вообще ни разу не было ничего страшного…

Хорошо помню только одно из всего допроса. Следователь — лицом вылитая обезьяна — смеясь, сказал: «Значит, этот тип называл себя Мицуо? Но зовут-то его по-другому». Когда следователь мне это объявил, я невольно хотела его спросить: тогда, наверное, его зовут Акела? Или Реми? Но я удивилась, и мне стало очень грустно. Зачем же он придумал себе фальшивое имя Мицуо Нисида? Зачем же он хотел скрыть своё настоящее имя? Теперь мне казалось, что он просто в насмешку придумывал все эти наши имена: Маугли, Акела, Реми, Капи… Я уже не уверена была и в своём собственном имени и не могла даже мысленно называть его Мицуо — только «он». Я очень на него рассердилась. Ведь у меня, например, есть имя Юкико Суги, и, значит, я должна под этим именем жить. Но в преступлении, которое хотели ему навязать эти существа из «человечьего логова» начиная с полицейских, он, конечно, был не виноват. Поскольку моя мама тоже на этом настаивала, то в конце концов ему вменили в вину только то, что он принёс столько хлопот «человечьему логову», и освободили от уголовной ответственности. Но передо мной он всё равно был виноват: ведь он утаил от меня настоящее имя, под которым должен был жить в «человечьем логове». Этого я ему не могла простить. Получалось, что рядом со мной столько времени был и прошёл мимо просто какой-то неизвестный, о котором в газетной вырезке говорилось как о «ребёнке бездомного бродяги, жившего на кладбище». Словно скользя по водной глади, уходили от меня вдаль бредущий, сгорбившись и низко опустив голову, мужчина, а рядом с ним голенький чумазый четырёхлетний мальчик.