Читать «Вокруг крючка» онлайн - страница 44

И художниками брезговал. Это, объяснял, самый суматошный народ. У них и обеда-то никогда вовремя не соберут. Так и живут кувырком, как цыгане. А иной живописец такой тебе краской на штаны ляпнет, что и не отстираешь.

Охотников тоже не жаловал. Тем резал прямо: от вас, мол, всегда собаками пахнет… Вот он бог, а вон и порог!

Так в общем каждому нанимателю давал дед до поры персональный отвод…

И вот в конце июня подвалил к нашей пристани особенный катер. Заказной. На берег же сошел только один пассажир. В атласной пижаме и желтых туфлях с дырочками.

Рано утром это произошло. И народа поблизости никого не оказалось: все на работе были. Только дед с ночного дежурства возвращался, — он в ту неделю сарай с овсом сторожил. И вскоре затеял с пассажиром разговор. А после этого разговора флотские с катера начали чемоданы таскать. И даже сам капитан помогал.

И когда вещи в горнице у деда оказались, капитан под козырек взял и спросил:

— Разрешите узнать, Конрад Иванович, какие будут дальнейшие распоряжения?

— Возвращаться! — ответил приезжий. — А я здесь приземлюсь. Мне и с воды место приглянулось, и вот товарищ очень нахваливает. А Григорию Исаевичу передай, что прошу за делом присматривать. В оба! И мне каждую декаду сводку сюда. Телеграфом! Чтобы я находился в полном курсе!.. Понятно?.. Ну, пока!

И с такой солидностью после сказанных слов троекратно горло прочистил, что дед даже маленько плечи развернул и живот подобрал, как когда-то в дальние годы на строевой учебе николаевской.

Всем тут стало ясно, что прибыл в Акатово товарищ не обыкновенный, а весьма ответственный. Пофартило все-таки деду! Подобрал дачника себе по аппетиту.

Был Конрад Иванович в плечах широк, животом кругл и наголо брит. Со лба кожа у него была натянута, словно ее в обрез отпущено, а к затылку и на троих хватило бы добра, почему и образовались там три глубокие складки. Уши, нос, губы Конрад Иванович имел крупные. Брови черные, густые, у другого мужика усы и те жиже. Глаза серые, чуть навыкате. Голос гулкий, точно из кадушки.

И когда Конрад Иванович горло прочищал, то не только с дедом нечто происходило, но и у тетки Федосьи, через улицу, цепной кобель Руслан от ярости давиться начинал, а дедов кот Порфиша немедля подавался под лавку.

Стал жить новый дачник в Акатове, и очень по нутру деду пришелся. Во-первых, строгий человек оказался, а во-вторых, вежливый. А эти два свойства дед Стулов очень уважал. И вскоре намекнулось у них что-то на манер дружбы. Хотя и с ограничением: понимал дед — всяк сверчок знай свой шесток!

Началось же с того, что Конрад Иванович очень о своем деле тосковал. Даже ночью, бывало, не спится человеку, накинет пижаму, выйдет на крылечко, сядет, закурит и горло прочистит. А у деда сон чуткий, и он тут же с постели брык! — в сенях дед спал, в холодке. И к гостю. Подсядет в одних исподниках, потому что теплые у нас в июне ночи — не простынешь, и скажет: