Читать «Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4» онлайн - страница 211

– Не исключено, что это та самая женщина, – сказала Государыня, когда они с Косайсё остались одни. – Может быть, надо сообщить Дайсё?

Однако она так и не решилась этого сделать: вмешиваться в чужие тайны, не имея почти никаких доказательств, ей не хотелось, к тому же она не была настолько близка с Дайсё, чтобы самой заводить с ним разговор на столь щекотливую тему.

Скоро принцесса выздоровела окончательно, и Содзу вернулся в горы. По дороге он снова заехал в Оно, и сестра не преминула высказать ему свое неудовольствие.

– Разве вы не понимаете, что, став монахиней в столь цветущие лета, она может обременить свою душу еще более тяжкими прегрешениями? – пеняла она ему. – Почему вы не посоветовались со мной?

Но, увы, поздно…

– Теперь вы должны помышлять единственно о молитвах, – говорил Содзу новопостриженной монахине. – И старые и юные равно подвержены превратностям судьбы. Поэтому мне не кажется удивительным, что именно вам открылась тщетность мирских упований.

Его слова повергли женщину в замешательство.

– Сшейте себе новое платье, – сказал Содзу, преподнеся ей узорчатую парчу, шелк и кисею.

– Пока я жив, вам не о чем беспокоиться, я позабочусь о вас, – добавил он. – Рождаясь в мире тщеты, люди алчут лишь преходящего блеска и славы. А пока это так, всем – и мне и вам – трудно разорвать путы, связывающие нас с этим миром. Но когда человек удаляется в леса и посвящает себя молитвам, в его душе не остается места ни для стыда, ни для обид. Воистину «судьба непрочна, словно листок»…

Немного помолчав, Содзу произнес:

– «У Сосновых ворот до самой зари лунный блуждает свет…» Право, трудно встретить в простом монахе столько понимания и душевного благородства. Женщина благоговейно внимала его речам, чувствуя, что наконец-то обрела истинного наставника.

Весь день уныло стонал ветер.

– В такое время у горных монахов рыдания подступают к горлу… – заметил Содзу, и, услышав его слова, женщина невольно подумала: «А ведь теперь и я – горный монах… Потому-то, наверное, мне все время хочется плакать».

Подойдя к порогу, она устремила взор на далекие вершины и вдруг увидела группу людей в разноцветных охотничьих платьях. По этой дороге редко кто поднимался в горы. Лишь иногда можно было заметить монаха, бредущего то ли из Куротани, то ли еще откуда. Миряне же здесь почти не появлялись.

Это был Тюдзё, так и не сумевший примириться с поражением. «Как ни тщетно теперь жаловаться, все же…» – подумав, он отправился в Оно. Приехав же, забыл обо всем на свете, очарованный осенней листвой, сверкающей невиданным разнообразием красок. «Можно ли ожидать, – подумал он, – чтобы женщина, в таком месте живущая, отличалась веселым, беззаботным нравом?»