Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 218

— Где мы отдыхали, как называется это село? — спросил Пархом у Еременко.

Тот ответил сдержанно и кратко:

— А зачем тебе? Село называется Бартатов. Удовлетворен? Сейчас пойдем на Городок выбивать оттуда австрийцев.

— Город?

— Не город, а Городок. Так называется местечко, которое не хотят отдавать австрийцы.

На этом и закончился разговор новых друзей. Батальон, маленькой частицей которого был и рядовой Пархом Гамай, установив связь с соседями после короткой разведки, был готов вступить в бой с австрийцами.

Об этом не знали ни Гамай, ни другие солдаты 7-го и 8-го корпусов, брошенные в бой за Городок. Солдатам не известно было о стратегическом маневре командующего 8-й армии генерала Брусилова. Он решил именно здесь дать бой австрийцам, отступившим из Львова и спешно укреплявшимся на рубеже реки Верещицы возле Городка. Надо было их атаковать, навязать встречный бой, выбить врага с позиций, открыть себе путь на Перемышль и овладеть этой крепостью. Это развязало бы руки русской армии и дало возможность для дальнейшего наступления.

Утром 28 августа противник неожиданно перешел в атаку, и случилось то, что предвидел командующий, — начался жестокий встречный бой. Но хотя силы австрийцев превосходили наши и артиллерии у них было больше, инициатива русского командования в отношении стремительного наступления дала хорошие результаты: семь вражеских корпусов не смогли выбить из занятых позиций два русских корпуса.

Потери с обеих сторон были большими — тысячи убитых солдат остались на болотистых берегах Верещицы, а еще больше оказалось раненых. По дороге во Львов потянулись вереницы телег с тяжело раненными солдатами, а легко раненные шли пешком. Никто их не сопровождал, потому что санитаров не хватало.

Выдержав упорный встречный бой, войска обеих сторон остановились на случайных позициях, там, где их застала темная августовская ночь.

Русские солдаты отлично выполнили задание командования, не дав врагу прорваться на Львовскую дорогу и тем самым предотвратив опасность, которая угрожала Львову. Они могли сделать и больше, если бы им на помощь пришла артиллерия. Им было неизвестно, что в эти минуты командующий армией был крайне разгневан. Он получил телеграмму верховного главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, предупреждавшего о необходимости беречь боеприпасы, особенно артиллерийские снаряды, которых в запасе оставалось очень мало. «Как же воевать? Как же воевать? Олухи! Предатели!» — восклицал он, быстро шагая по штабной комнате и не обращая внимания на жавшихся у стен генералов и офицеров. Для такой несдержанности были основания. Как же так! Война только-только началась, прошли первые бои, а боеприпасов уже мало. Зачем тогда начинать такую войну! Надо было дипломатам сесть за стол и договориться, а не гнать на поле битвы солдат с голыми руками!

Брусилов продиктовал адъютанту телеграфный ответ. В нем в каждом слове звучали горькая обида и бессилие. Командующий армией сообщал, что в такой обстановке, когда ведутся тяжелые бои, он отказывается отдать приказ беречь патроны и снаряды. Это встревожит и собьет с толку войска, потому что им пришлось столкнуться с противником, превосходящим их по силе и к тому же владеющим могучей артиллерией.