Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 216
Антон Федорович Хижняк
— Какая земля?
— С которой он денежки греб.
— Что ты мелешь? Его земли у нас на Полтавщине.
— Верно. Но он как-то пролез и в Донецкую степь. То ли кто-то подарил ему там землю, то ли продал. Он еще и завод собирался построить, да кишка оказалась тонка.
— Кишка?
— Ну, ума мало, да и не захотел голову морочить, ведь пока построишь завод, неприятностей не оберешься, а господин князь любил полежать и готовые денежки загребать. Вот один английский богач и перекупил у князя все права на ту землю и построил на ней завод.
— А ты тут при чем?
— Так я на заводе этого господина Юза работал, рельсы катал.
— А говорил, что с Полтавщины.
— Точно, с Полтавщины, да дома негде на хлеб заработать, земли мало, вот и подался на завод.
— Так бы и говорил, — дружески захохотал Еременко. — Значит, мы с тобой родичи. И ты сбежал от горя, и я. Только ты на завод, а я в армию. Если бы ты знал, как опротивело гнуть спину в экономии перед приказчиком, перед управляющим, перед хозяином, хоть в петлю лезь. Батрак — человек бесправный. Вот я и послал к чертям всех кочубеев и кочубят да и остался в армии. Сверх срока так сверх срока! Леший с ними, лишь бы только не в наймах у господ. Я еще до службы женился, а моя Парася и сына родила в экономии. А когда стал служить унтером, и Парасю забрал к себе, жили мы перед этой проклятой войной в Виннице. Я снял у одного человека небольшую комнатушку. Жили спокойно, как у христа за пазухой, и вот тебе на! Затеяли господа эту дурную войну.
— А из-за чего она началась? — спросил Пархом.
— Да леший их знает. Вчера мне рассказывал знакомый унтер, что к ним приезжал командующий восьмой армией генерал Брусилов. Вот он ходит и спрашивает солдат, зачем мы воюем. А они ему начали отвечать то, что знали. Говорят, что кто-то в Сербии какого-то эрц-герц-перца убил, будто австрийцы из-за чего-то поссорились с сербами. «А кто такие сербы?» — спрашивает генерал. Никто не знает. Вот тут-то и закавыка. А почему это немцам пришло в голову воевать из-за какой-то Сербии? Так никто и не ответил генералу. Он постоял, покачал головой и ушел. Вот и воюем. А зачем это человекоубийство — никто и не ведает.
Еременко вопросительно посмотрел на Пархома и вытащил кисет с махоркой. Пархом наклонил голову и ничего не сказал.
— Молчишь? — спросил Еременко, пристально глядя на Пархома.
— Молчу… Вы же не досказали того, о чем думали.
Еременко вскипел:
— Откуда тебе известно? Ты что, умеешь чужие мысли читать?
— Умею так, как и вы, Егор Елисеевич. Что мы, солдаты, умеем?
— Да ты муштрованный!
— Жизнь муштровала.
— Гляди, чтобы не перемуштровала, — затянулся едким махорочным дымом Еременко.
— Не понимаю вас, господин унтер-офицер! — сделав ударение на слове «господин», протяжно произнес Пархом.
— Ух ты и штучка!
— Такая же, как и вы, Егор Елисеевич.
— Ну-ну! — погрозил пальцем унтер-офицер.
— Не понимаю.
— Гляди, чтобы не пришлось плакать.
— А я вам ничего плохого не сказал.
— Как не сказал?
— А так… Я молчал, а вы говорили. Вы сказали, что началась война. А кто ее затеял? Все знают, что цари погрызлись между собой. Вот, по-вашему, цари и затеяли войну. Да и о человекоубийстве говорили. А кто послал нас на это человекоубийство? Об этом можно догадаться.