Читать «Нефертари. Царица египетская» онлайн - страница 16

— А моя тетка?

— Она все улицы заполнила своими изображениями.

— Вместо изображений богов?

— Да.

— Тогда где же они? Я ничего подобного не видела.

— Ясное дело, не видела. — Мерит поднялась. — Все, что ей принадлежало, уничтожили.

— Даже имя моей матери, — сказала я и повернулась к наосу.

Дымок от благовоний плыл над лицом богини. Когда умерла моя мать, Хоремхеб забрал все.

— Можно подумать, я родилась на свет без акху и у меня вообще не было предков. Знаешь, — доверительно сообщила я, — в эддубе правление Нефертити вообще не изучают. И правление фараона Эйе, и Тутанхамона.

Мерит кивнула.

— Хоремхеб стер из свитков их имена.

— Он отобрал у них жизнь. Правил только четыре года, а нас учат, что он правил десятки лет. Я-то знаю. И Рамсес знает. А чему будут учить моих детей? Они вообще не узнают о существовании моей семьи.

Каждый год во время празднества Уаг — дня поминовения мертвых — жители Египта посещают гробницы своих предков. Но мне некуда было пойти, чтобы почтить ка моей матери или ка моего отца, некуда отнести благовония или сосуд с оливковым маслом. Гробницы их спрятали где-то в горах, подальше от жрецов и от ненависти Хоремхеба.

— Кто вспомнит о них, Мерит? Кто?

Мерит положила руку мне на плечо.

— Ты.

— А когда я уйду в царство мертвых?

— Постарайся не уходить из людской памяти. Те, до кого дойдет о тебе слава, заинтересуются твоим прошлым и узнают о фараоне Эйе и царице Мутноджмет.

— А если у меня не получится — они сгинут навеки.

— И Хоремхеб восторжествует.

Глава третья

КАК СЛУШАЮТ КОШКИ

Верховный жрец возвестил, что Рамсесу должно жениться в двенадцатый день месяца тота. Его выбрали как самый благоприятный день сезона Ахет. Когда я шла из дворца к храму Амона, на озере уже теснились лодки с припасами и подарками для празднества.

Наконец жрецы закончили обычную церемонию. В храме я держалась тихо, и даже наставник Оба не нашел к чему придраться.

— Что с тобой, царевна? Фараон Рамсес и Аша ушли и тебе не с кем порезвиться?

Я посмотрела на него. Кожа наставника походила на измятый лист папируса, даже вокруг носа были складки. Ему было лет пятьдесят, но Оба казался таким же древним, как потрескавшаяся краска на стенах моей комнаты.

— Да, все меня бросили, — пожаловалась я.

Наставник Оба рассмеялся каким-то неприятным смехом.

— Все тебя бросили. Все! — Он оглянулся: двести учеников шагали вслед за ним к эддубе. — Наставник Пасер сказал, что ты очень способная ученица, и вот теперь я думаю: в чем же ты отличилась — в постижении языков или в лицедействе? Быть может, через несколько лет мы увидим тебя в каком-нибудь представлении при дворе?

Остаток пути до эддубы я не произнесла ни слова. Позади раздавался скрипучий смех наставника. Мы вошли в класс, но я была так сердита, что даже не обратила внимания на слова Пасера:

— Сегодня мы начинаем изучать новый язык.

Я не помню ни чем мы в тот день занимались, ни как Пасер начал обучать нас новому языку — языку шазу. Вместо того чтобы слушать, я разглядывала сидевшую впереди девочку. Ей было не больше девяти лет; она заняла циновку, где раньше сидел Аша. Когда настало обеденное время, она убежала вместе с какой-то своей ровесницей, и я сообразила, что теперь мне даже не с кем пообедать.