Читать «Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью» онлайн - страница 136

Марине и ее подруге запрещается спать вдвоем в огромной кровати Лиззи — вдруг они станут лесбиянками. Однажды утром папа Лиззи обнаружил-таки девочек спящими в одной кровати.

— Он спросил, целовались ли мы, — сказала Марина, скорчив мину, означавшую «что за хрень».

Дочка широко раскрывает глаза, и на ее лице появляется выражение непередаваемого ужаса, с которым она и произносит следующие слова:

— Они заставляют Лиззи убирать весь дом!

Надо сказать, что здесь, в доме Венделов, главным источником разногласий является хроническая неаккуратность мисс Марины.

Ее спальня и ванная комната выглядят так, словно там побывала команда взломщиков-трансвеститов, перерыла все шкафы и ящики, перемерила все тряпки, открыла все коробочки с косметикой, почистила зубы, заплевав всю раковину, и на прощание оставила на туалетном столике горячий утюг.

Когда я еще могла ходить и кричать (теперь у меня уже нет сил шуметь), я регулярно врывалась в ее комнату, хватала первое, что попадалось под руку и орала: «Я отдам все это девочке, которая умеет заботиться о своих вещах!»

Точно помню, как я, стоя перед моими детьми, орала на них: «Перестаньте орать!»

Было дело.

Теперь-то я тиха как овечка — еще одна позитивная сторона болезни Лу Герига. Сижу себе в своей хижине-чики, бардака в комнате Марины не вижу, включаю дзен и раздумываю о том, что с природой не поспоришь. Отсутствие аккуратности у девочки-подростка — закон природы, с этим надо смириться.

Как и с тем, что происходит со мной. Лекарства от БАС еще не придумали.

(Что, кстати говоря, просто абсурдно. Семьдесят три года прошло после знаменитой речи Лу Герига, а лекарства нет как нет. Абсурд! Ну сами посудите: мой телефон говорит со мной. Люди отправляют механизмы с дистанционным управлением на Марс. А вот как сохранить жизнь нервам — никто не знает.)

— Чему быть, того не миновать, — говорю я себе.

И тут врывается Джон с криком:

— Поверить не могу, что ты отпустила ее на пляж, когда у нее такой бардак в комнате!

— С природой не поспоришь, — спокойно говорю я ему.

— Сьюзен! Это же антисанитария!

По этому пункту родительской заботы я совсем сдала позиции. Я уже не распекаю детей, как раньше, чтобы воспитать их аккуратными и чистоплотными. Я могу поехать в Венгрию или на Кипр, но у меня нет сил войти в комнату дочери и велеть ей подобрать с пола грязную рубашку.

Эту обязанность я переложила на моего бедного мужа.

Джон, еще недавно сам мистер Невозмутимость, теперь чуть ли не ежедневно впадает в истерику, пытаясь приучить детей не разбрасывать повсюду фантики и прочие бумажки, вешать одежду в шкаф, мыть посуду и помогать в разгрузке посудомоечной машины.

Забытая на диване обертка от шоколадного батончика может привести к пятнадцатиминутному тарараму, начинающемуся со слов: «Сколько раз тебе говорить, нельзя есть на диване!»

Вот, например, сегодня утром Джон разбудил Обри, забарабанив по кастрюле у него над ухом, и велел ему вставать и идти убирать означенную бумажку.

Бедный Джон! Это все я виновата, мое попустительство, привыкла сама все делать за детей. Теперь ему приходится бороться за дисциплину. Быть тем родителем, который входит в комнату — я-то ведь не могу больше ходить — и говорит «нельзя».