Читать «Рябиновый дождь» онлайн - страница 185

Вернувшись ночью домой, она нашла сложенные посреди двора подарки — ни Моцкус, ни Стасис не потрудились занести их в дом.

Как оставил Альгис Стасиса на опушке леса возле злополучного альпинария, так он и просидел до вечера. И если бы не комары, Жолинас до утра не тронулся бы с места.

«Все! — повторял он в мыслях. — Кончено, — хотя твердо знал, что никто не сможет наказать его за содеянное, что его только поспрашивают, потаскают и отпустят, но в душе чувствовал, что пришел его последний час. Это предчувствие, обостренное словами Милюкаса насчет молитвы, заставило его о многом передумать. Люди! — вот кого Стасис боялся больше всего. Что они скажут? Его люди — это прежде всего Бируте, Альгирдас, это ненавистный ему Моцкус и правдоискатель Саулюс, а потом и все остальные. — Бог свидетель, я защищался. И не я, а он был вооружен, он стрелял в меня и, презирая, заставил тереть ему спину, из-за него дрожала вся деревня, а я только защищался и защищал других. Главное — убедить себя. Наконец, какая разница? Ведь он пришел раненый, больной, он сам помер в этом подвале, а я только похоронил его. Почетно, словно некоего графа… Благодарить меня должны. И нечего удивляться, если я превысил данную мне власть. Ведь даже природа дает самым миролюбивым животным, не обладающим острыми зубами, рога. А что подумают обо мне люди — наплевать», — но снова перед глазами возникла Бируте и посмотрела на него таким осуждающим взглядом, что он содрогнулся.

«А может, и на самом деле пришла пора кончать все? Уйти и не вернуться, а вы сходите с ума, осуждайте друг друга и кайтесь, предавайтесь ненависти и любви, но без меня. Потом наступит покой, исчезнут обиды, забудутся незаслуженные издевательства. Не надо каждый вечер остерегаться этого проклятого богореза, ищущего в дереве то, чего он не может найти в людях, не надо дрожать перед этим счастливчиком, перед этим всесильным Моцкусом, ничего будет не надо! Они должны будут бояться меня. Это будет моя месть. Только надо собрать всю волю… И моя безысходность превратится в их страх. Меня не станет, а моя воля, мои мысли еще долго будут витать и не давать покоя тем, кто заслуживает проклятия. Я буду сниться им по ночам, я стану приходить днем, я буду стучать ставнями и завывать в трубе», — эти мысли так понравились Стасису, так его успокоили, что не почувствовал, как заснул.

Во сне он, молодой и красивый, стоял у погреба на часах и слушал песни сошедшего с ума Пакросниса. Ему подпевал Милюкас. И лес, возвышающийся перед ним, усмехался огромными беззубыми вырубками. Словно проклятие, звучали затихающие и снова возвращающиеся слова: лесник без пущи!.. Потом его стали трясти за плечи.

— Ты что, Жолинас, противоатомное убежище построил? — услышал он и открыл глаза. Пошарил рукой в поисках лопаты. Перед ним переминался с ноги на ногу директор лесхоза: — Что, спишь?

Стасис пожал плечами:

— Оказывается, когда-то здесь погреб был.

— И что ты там устроишь? Ведь цветы в такой темени не растут.

— Уголок тишины, — пошутил Жолинас. — Побелю, витражик какой-нибудь сделаю, гладенький камень закачу вместо алтаря и свечу поставлю, пусть человек хоть на час замолчит и подумает.