Читать «Афонский старец Хаджи-Георгий. 1809-1886» онлайн - страница 6

Когда папа–Неофит поправился, они вернулись в Кавсокаливью, в каливу святого Георгия. Вскоре, в каливе, Гавриил был пострижен в монахи с именем Георгий, а после паломничества ко Святым местам его стали знать «Хаджи–Георгий».

Братство папа–Неофита выросло и из Кавсокаливьи перебралось в Керасью ради большего уединения. Сначала четыре года жили в келье Святых апостолов, пока не достроили кельи святых Димитрия и Мины, где могло разместиться всё братство. В Керасье папа–Неофиту было видение, после которого он ввёл в своём братстве строгий устав постоянного поста и непрестанной молитвы. Потом, в 1848 году, он оставил отца Георгия, Хаджи–Георгия, за старца, а сам занял келью святителя Николая в Карее, которая принадлежала монастырю Симонопетра, заботясь о людям, ищущих у него духовной помощи, чтобы им было легче к нему добираться.

Место под названием “Крест”

Отцы братства, оставшегося в Керасье, доверяли Хаджи–Георгию, потому что он сам долго жил в послушании у старца и понимал, что значит быть послушником. Отсечение воли у человека он вёл в святоотеческом духе: то есть, когда нужно, отсекал детский эгоизм, а когда нужно, сдерживал излишний энтузиазм. Другими словами, подрезал с рассуждением, а не рубил безрассудно. Старец носил в себе святость, а потому братья подчинялись ему из почтения и благоговения, а не из–за страха.

К себе Хаджи–Георгий был строг и постоянно увеличивал свои подвиги. Старец говорил: «Когда человек приступает к посту, бдению и молитве, телесные силы его истощаются, и плоть начинает стенать и жаловаться на тяжесть и труд подвижнической жизни. Тут–то и нужно усиленное внимание в мысленной брани, потому что тогда на память приходят дни мирской жизни, чтобы не иметь препятствий на пути ко спасению и не погубить души своей».

Результатом таких трудов у Хаджи–Георгия было истощение плоти и утончение духа. Хотя ноги у него болели от постоянного стояния на молитве, и особенно колени от многочисленных поклонов, старец не отступал от своего строгого правила и никогда не принимал никаких лекарств. Своим же послушникам и приходившим паломникам он говорил: «Лучшее лекарство — это частое причащение Святых Христовых Таин. Частая исповедь и Божественное Причащение это самое важное, необходимое условие для духовной радости на земле и вечного наслаждения на Небесах». И в подтверждение своих слов приводил такой пример.

«Один пустынник спросил диавола:

— Что для вас страшнее всего?

Диавол отвечал:

— Страшно и невыносимо для нас таинство Крещения, которое нас лишает власти и всяких прав на вас; Крест, который нас мучит, нас изгоняет и нас уничтожает, но особенно Причащение. Причастие — продолжал диавол — хуже для нас даже геенны огненной. Мы не то что не можем приблизиться к человеку, достойно причастившемуся, но даже боимся взглянуть на него. Но как бы ни были таинства смертельно опасны для нас, мы благодарны тем людям, которые своей невнимательностью и своими греховными привычками сами отдаляют от себя их благотворное действие и тем сами дают нам право владеть их сердцами».