Читать «Ночью на вокзале: сборник рассказов» онлайн - страница 66

А когда я спросил, не найдется ли у нее какой-нибудь баночки, разозлилась:

— Я торгую ими, что ли?

Э, господин доктор в отглаженных брюках! Ты живешь спокойно и счастливо. У тебя есть деньги. А у меня нет. Для тебя — все, для меня — только небо над головой. Я с рождения беден. И отец и дед тоже бедняками были.

Эй, кокетка! Как важно выглядывает собачонка из твоего автомобиля! Как надменно смотрит она на уличных собак!

Девушка! Кто ты? Откуда? Которая хижина в трущобах твоя? Почему волосы твои не чесаны, милая? Что тебя мучает? Есть у тебя родные? Какое горе согнуло твои плечи, затуманило взор?

Эй, свинья! Сделала свой обход, все дерьмо перепробовала? Ну, и какие диагнозы, у кого понос, у кого холера, у кого несварение желудка?

Эй, красотка-студенточка! Не дразни меня лучше. Встречал я одну такую у кинотеатра. Рикши клялись, что она здорова. Взяла рупию, приласкала, а потом я к врачу побежал уколы делать. Оказалось, подхватил от нее дурную болезнь. Вот ведь шлюха! А что мне делать? Разве у меня есть деньги на дорогих женщин?

Вблизи от ворот на старых, обшарпанных лотках были выставлены пустые бутылки всех цветов и размеров, а рядом на радость бесчисленным мухам были разложены засохший хлеб, подгнивший виноград, сморщенные апельсины, заплесневевшие лепешки.

Вдоль больничной стены шла сточная канава, полная черной, вонючей воды, в которой плавал мусор. На берегу, среди всей этой грязи, словно не замечая ее, мочились трое ребятишек. Они поддразнивали друг друга, стараясь пустить струйку как можно дальше. Рядом ковырялись в отбросах свиньи.

Напротив, на склоне холма, стояли каменные дома, гостиницы, магазины. По улице ехали машины, автобусы, шли люди: одни — весело и беззаботно, другие — неуверенно, словно боясь чего-то.

— Слышь, парень, тебе бутылка нужна? Иди сюда. Тридцать пять пайс.

Слева от ворот торговка — в сари без кофточки, лет тридцати, крепкая, ладная…

Сколько человек, сколько рук, сколько пальцев, ласковых, страстных, жадных, за годы вдовства щупали, мяли, сжимали все еще соблазнительные груди, еле прикрытые краем сари.

Поколебавшись, он сделал шаг в ее сторону.

Ох-оххо! С утра ничего не продала. Сказала тридцать пять пайс, так, может, хоть за четвертак возьмет. На эти двадцать пять пайс можно сестренке две тетрадки купить. Сукин сын Рангаду прошлой ночью всю измял, истерзал, дал две рупии, а через полчаса вернулся и говорит:

— Полицейский пришел, денег требует. Дай мне, потом сочтемся.

Взял деньги и ушел. А она хотела купить какой-нибудь дешевенькой материи сестренке на кофточку. Девчонка такая хорошенькая. Выучится, вырастет, найдет себе богатого, красивого мужа, будет жить, как кинозвезда. Ей всего одиннадцать, а все замечает! Вчера сказала:

— Почему этот Рангаду и другие по ночам приходят?

Что она понимает! Для нее стараюсь, чтобы какие-нибудь свиньи не сожрали ее жизнь, словно отбросы. Хотела я начать торговать, да для этого и деньги и смекалка нужны. Полицейские всегда начеку. Чуть что — взятку требуют. Лучше уж себя продавать. А может быть, и мне попадется приличный человек. Тут уж теряться нельзя. Когда постарею, поздно будет.