Читать «Каменный пояс, 1974» онлайн - страница 41

— Придется тебе еще какое-то время пожить в Новоселово. А потом посмотрим… Может быть, к зиме…

«Понабрал всяких», — подумал Максим Максимович со злобой о Лаптеве, считая новичка, если не полностью, то частично, виновником своей неудачи, и ввернул несколько критических фраз о своем новоиспеченном заме, надеясь, что «важное лицо» поддержит его. Но приятель нахмурился.

— Не делай, пожалуйста, скоропалительных выводов. Не с улицы человек, а бывший директор эмтээс, орден Ленина имеет. Такие ордена запросто так не дают.

С тем и вернулся в Новоселово Максим Максимович, сделав вывод: с Лаптевым надо быть осторожнее.

Утюмов удовлетворил просьбу Птицына, назначив его начальником отдела кадров, Директор побывал в областном управлении сельского хозяйства и позвонил Лаптеву.

— Хорошо, пусть поработает в отделе кадров, — сказал Иван Ефимович.

В мае прислали нового главного агронома. Мухтарова Андрея Сагимбаевича. Казах. Глаза упрямые, колючие, весь человек отражен в них. Однажды застрял Андрей с машиной, прошагал километров тридцать, подошел к конторе и, счищая с сапог пудовую грязь, залился смехом. Долго потом рассказывал, как они с шофером вытаскивали из болотины «газик» и всю ночь брели под проливным дождем. Многое в Мухтарове было неясно Максиму Максимовичу, новичок проступал как из густого тумана.

После отпуска Утюмова прошло месяца три, а ему казалось, что целая вечность отделяла его от тех дней. Тяжкое настроение растягивало время. Вроде бы ничего страшного не случилось: он по-прежнему директорствует, ему обещают (все же твердо обещают!) место в городе и со здоровьем не хуже, чем было, даже лучше, а на тебе — порою тошнехонько, хоть вой.

Он впервые полно, остро ощутил, как трудно, как неприятно работать с людьми, которые не ценят тебя и которых не понимаешь ты, и радовался за свое прошлое, когда он каждого специалиста, конторского служащего просматривал со всех сторон, долго изучал, прежде чем приблизить к себе, когда его слово было непререкаемо. Это вовсе не значит, что Утюмов не терпел возражений, не принимал критики, дело в другом: за вежливыми словами Лаптева, Мухтарова, секретаря парткома Весны и девчонки Дубровской он улавливал спокойное к себе безразличие; видел, что без него обходятся, что не нужен им. Бывает, спорит человек, ругается, глядит злыми глазами, кажется, ударить готов, а все же признает твой директорский авторитет, чтит тебя; разговаривая с таким, Максим Максимович чувствует в себе какую-то уверенность, твердость даже и тогда, когда приходится признавать поражение, идти на попятный… Теперь не то. Возникало странное сравнение. Сидишь у радиоприемника и сквозь треск, шум в эфире едва улавливаешь приятную музыку; вот она появилась и вновь исчезла в шумах, ищешь, но ее как будто и не было. Свое теперешнее положение он сравнивал с этими неприятными радиошумами, когда нужный настрой души, прежняя уверенность, спокойствие лишь чуть-чуть улавливались и тут же бесследно растворялись.