Читать «Югорские мотивы: Сборник рассказов, стихов, публицистических статей» онлайн - страница 42

Казачка

Ах ты, долюшка, бабья доля!

От работы не сходят мозоли,

Посадить, прополоть, вновь посеять,

Урожай, как ребенка, взлелеять.

Целый день полон дел и забот,

Но не плачет казачка, поет:

«Я и лошадь, я и бык,

Я и баба, и мужик!»

От зари до зари не присядет,

На бегу ребятишек погладит.

Мужа встретит с работы, накормит,

Гости в дом – она стол накроет.

Чарку полную опрокинет —

И как будто годочки скинет.

Песни мамины заведет,

В них о том, что мужик часто пьет,

Про свекровь, что за косы таскает

Да невестку свою поучает.

Эх, казачка, ты гордая, сильная,

И душою и статью красивая.

Мужем битая, жизнью битая,

Как росою, слезами умытая,

Терпеливо удел свой несешь.

И откуда ты силы берешь?

Бабья доля, нелегкая доля…

Ты скажи мне, господь, доколе?..

Двадцать первый уж век идет,

А казачка, как прежде, поет:

«Я и лошадь, я и бык,

Я и баба, и мужик!»

Барыня

В старину муж супругу ласково

Называл не иначе – «барыней».

Жизнь свою проживая набело,

Дорожил ею, богом даренной.

Защищал от молвы неправедной,

Укрывал от нужды и холода,

Соблюдая негласные правила,

Честь ценил он дороже золота.

Замуж женщина шла уверенно,

Был опорой муж, стенкой каменной,

Безоглядно мужчине верила

И любила его пламенно.

Не боялась невзгод нечаянных,

Рядом он, и бояться нечего,

Сыновей рожала отчаянных.

Только нет ничего вечного…

Позабыли люди те правила,

Утеряли былые понятия,

Жизнь иные акценты расставила,

Заключив их в свои объятия.

Скрипка Страдивари

Из-под руки великого маэстро

Рождается пленительный изгиб,

За ним непредсказуемо, чудесно

Вдруг образ удивительный возник.

А мастер жизнь вдохнул в свое созданье,

Запела скрипка под его рукой.

И звезды отвечали ей мерцаньем,

Дубрава подпевала ей листвой.

Она была прекрасна, совершенна,

Как девушка в преддверии венца.

Рождаясь Афродитой в звуке пенном,

Она пришла, чтобы пленить сердца.

Она придет

Когда любовь уходит, не держи,

Покорно ее путы развяжи.

Ей пожелай счастливого пути,

А боль уйми и слезы осуши.

Смирись, надежду в сердце затая,

Та, что ушла, – чужая, не твоя.

Твоя придет и осчастливит вновь

Прекрасная волшебница любовь!

Евгений АБАКУМОВ

Стиль жизни

Вот уже несколько минут правый глаз упрямо не желал открываться. После нескольких поступательно-вращательных движений правой верхней конечностью Степану все же удалось восстановить оптическое равновесие, а заодно и мысли. И если первое еще могло Степу порадовать, то вот мысли почему-то вводили его в состояние космонавта после тренировки: все интеллектуальные изощрения сливались в тугую мозгоплавкую массу, а где-то в недрах подсознания околачивались фразы наподобие: «…пожелаем же нашему…», «…так пусть же…» и тэ пэ. Фразы крутились, как взвинченные детские волчки, причем самой взвинченно-волчковой дрыгалась: «…так выпьем же…» – и, сталкиваясь с остальными, приводила мозги, желудок и Степу ну в полную нирвану.

Сообразив, что до сих пор трет глаз и вспомнив, что «если долго глаз тереть, очень можно умереть», Степан прекратил тиранить око и начал неспортивно выползать к балкону – скоро должна была прийти Валентина, а состояние «витязь на распитье» среди послевчерашней квартиры плохо вписывалось в начинающиеся романтические отношения. Восстановленное оптическое равновесие позволило Степе пронаблюдать открывшийся окружающий мир. «Какое все зеленое, какое небо синее. Только наоборот», – заметил про себя наблюдатель. Пережевав несколько кусков свежего утреннего воздуха и тем самым поднявшись по эволюционной лестнице повыше к человеку, Степа «восторженно-уныло» побрел в ванную, где, глянув в зеркало и чертыхнувшись на тему «человек – это звучит гордо», начал осуществлять хэдендшолдерсно-жилеттные операции. Преодолев таким образом еще несколько эволюционных ступенек и одевшись, он глянул на себя в зеркало в прихожей. На Степу тут же уставился почти двухметровый и теперь уже двадцатипятилетний брюнетистый Ален Делон в легком весеннем плаще. «Еще сигару в зубы – и вперед, рекламировать чудесную силу алкозельцера», – подумал эволюционер.