Читать «Город гибели» онлайн - страница 95

Рейнольдс в глубоком раздумье склонил голову и даже забыл о двух тяжелых хозяйственных сумках, наполненных товарами из бакалеи, которых дожидалась миссис Эванс. Он не мог точно вспомнить, видел ли ее когда-нибудь среди других детей из той особой школы, и это казалось ему странным, поскольку у нее было такое лицо — доброе, доверчивое и хорошее, да, красивое: такие непременно вонзаются в память.

Возвращаясь домой через парк после утренних покупок, Рейнольдс разговаривал с некоторыми детьми, но никогда не видел никого похожего на нее, в этом он был уверен. О большинстве детей можно было сразу сказать, что у них что-то не так, стоило лишь на них посмотреть: все их черты казались странно сведенными к передней части лиц, да и сами черты были очень мелкими. Но черты этой бедной малышки были безупречными.

О да, Рейнольдс несомненно заметил бы ее, если бы она качалась на качелях вместе с другими детьми. Конечно, если только он понял, что девочка была одной из них, и не подумал, что перед ним обыкновенный ребенок, такие здесь тоже играли. Но нормальные дети обычно были намного меньше — когда тебе двенадцать, на качелях не качаются; и в любом случае, когда приходили дети из той, особой школы, другие дети обычно удалялись. Рейнольдс считал очень жестоким, когда матери здоровых детей начинали разворачивать свои детские коляски, покрикивая через плечо: «Пойдем, Фиона, нам пора!» или «Рекс! Рекс! Живей!»

Он часто приносил с собой конфеты, и дети помнили об этом — о, они могли быть достаточно смышлеными, если хотели. Двое или трое сразу же узнавали сидящего на скамейке Рейнольдса и тотчас перебегали к нему, а следом и вся их толкающаяся, болтливая стая. Две присматривавшие за ними женщины продолжали вязание и болтовню. Однажды Рейнольдс попытался вовлечь нянек в разговор. Одна из них, крупная женщина, ответила. Но ни та ни другая не подняли глаз, и он сразу же понял, что женщины предпочитают общаться только друг с другом.

— Какая хорошенькая малышка!

Рейнольдс вздрогнул от звука каркающего голоса за спиной.

Это был старый мужчина в сопровождении ковылявшей на поводке седомордой сукой-лабрадором. Рейнольдс всегда старался его избегать.

— Потрясающе, — сказал старик и сглотнул. — И все-таки они отменяют смертную казнь. Мир окончательно сходит с ума.

Тем временем собака широко расставила задние лапы, и на ее морде и на всем теле разлилось и напряженно застыло выражение терпеливого страдания.

— Вчера вечером я дал ей парафина, — сказал старик. — Думал, это может, так сказать, принести ей облегчение.

Но Рейнольдс уже спешил прочь.

— Ну, вы, конечно, не торопились, — проворчала миссис Эванс.

Она грохнула рыбу на стол, словно хотела причинить ей боль, и снова заворчала:

— А если второй завтрак его светлости запоздает, то виновата буду я. «Полагаю, одна маленькая камбала могла бы удовлетворить аппетит больного человека, — передразнила хозяина кухарка. При этом, как и во многих других случаях, чем меньше было похоже на “изящный” голос сэра Малькольма, тем гуще был яд, который не могла более носить в себе эта маленькая, опрятная женщина. — И не забудьте картофель со взбитыми сливками, хорошо, миссис Эванс?» Интересно, как могу я готовить ему такую еду, если вы не приносите мне рыбу почти до двенадцати часов?!