Читать «Мир по дороге» онлайн - страница 179

Мария Васильевна Семенова

Драться с каменотёсами никому не хотелось. Это небось не домашних рабов, прокравшихся поклониться Освободителю, взашей из Садов выставлять. Одна Гаугар чего стоила. Если она ввязывалась в кабацкую драку, городским лекарям прибавлялось работы. Да и висельник, стоявший рядом с маленькой жрицей, очень уж походил на свирепого волкодава. К такому без палки не подойдёшь. А и с палкой – может, чуть помедленнее, но загрызёт всё равно.

– Святотатство! – не унимался молодой жрец. – Это сын пекаря, он не смеет здесь петь! Он…

И тут у него отнялся язык.

Узкий серп месяца покрыло маленькое круглое облачко. Оно вспыхнуло огненным серебром, ненадолго явив в небесах подобие полной Луны. Щедрые лучи омыли изваяние Освободителя… и с его ладоней вдруг поднялись три светлые тени. Улыбчивый мальчик держал за руки мужчину и женщину, готовясь взойти вместе с ними по серебряным ступеням лунной тропы.

– Матерь Луна! Чудо, – одними губами выдохнул жрец и тихо сполз на колени.

Сына в рудник проводив, горемычная матьСкоро сама позабыла, зачем ей дышать.Вымела мусор – и тихо присела в углу,Голову с рабской серьгой опустив на метлу…

Так, как сейчас, Иригойен не пел ещё никогда. Счастлив тот, кто, проведя всю жизнь в храме, один раз услышит пение столь возвышенной силы. Стражники опускались на колени, снимали шлемы с голов. Понимая, что до схватки уже вряд ли дойдёт, Волкодав посмотрел на гимнопевца и увидел, как на последних строках изменилось его лицо. Оно словно бы утрачивало бремя плоти, лучась собственным светом.

Там, где по чёрному бархату жемчугом шьют,Трое скитальцев нашли долгожданный приют.Три серебристых дорожки по тёмной воде —Прочь от неправды и горя, от злобы людей.Дальше и дальше, сливаясь в сверкающий мостК вечному небу в прохладном сиянии звёзд.Чашу страданий земных опорожнив до дна —К вечному Небу, где правит праматерь Луна!

Иригойен улыбнулся, запрокинул голову и стал валиться навзничь. Волкодав шагнул к нему. Подхватил на руки…

Три светлые тени уносились в лунную высоту, и с ними, обнимая, напутствуя, даруя крылья лететь, восходила четвёртая.

– Как по-твоему, удержится Марий Лаур на Золотом Троне?

В северном Нарлаке, в предгорьях Засечного кряжа, ещё лежал снег, но кругом сосновых стволов уже наметились лунки, солнце ощутимо грело подставленное лицо, и каждый день всё увереннее пели синицы.

– Может, и усидит, – сказал Волкодав. – Он полководец. Значит, сумеет сделать из подданных единое тело. А сам – станет сердцем.

Мать Кендарат повернула другим боком хлебные колбаски, запекавшиеся над углями.

– Дальше на север я с тобой не пойду, – сказала она. – Не хочу смотреть, как ты превращаешься во вторую Катим.

Волкодав молча поднял глаза.

– Ты уже почти превратился в неё, – вздохнула жрица. – Ненавистью нельзя жить, она бесплодна…

Венн долго молчал. Я знаю это, мать Кендарат. Я не живу ненавистью. Я люблю. Свою семью.

– В нашем роду было двадцать восемь женщин и тридцать мужчин, – глухо выговорил он затем. – Теперь нас больше нет.